«Следовательно, – подытожил генсек, – во главу угла нужно поставить именно эти факторы: ведь они эффективно работают в любых условиях».
Он взял чистый лист бумаги и, оставив сверху место для заголовка, аккуратно записал такую знакомую ещё с гражданской войны фразу:
«1. Беспощадно искоренять все случаи капитуляции, дезертирства, непрофессионализма и саботажа, – затем подумал и добавил: – Применяя самые чрезвычайные меры!».
Сталин воспринимал окружающий мир в чёрно-белом цвете. Точно так же он разделял и людей, страны, действия, мысли, всё окружающее, признавая в этих явлениях только две исчерпывающих категории: «свои» и «чужие».
К «своим» он причислял всё то и всех тех, что и кто на момент принятия решения находились в его власти, либо способствовали её укреплению. Чужими же в его понимании были все остальные и всё остальное.
Собственную роль как стратега Иосиф Виссарионович видел в организации такой системы власти, которая бы заставляла каждого из «своих» в отдельности и всех их вместе эффективно работать на пределе возможностей для реализации задуманного им стратегического плана. А сам краеугольный стратегический план заключался во всемерном увеличении количества и качества «своих» за счёт принуждения «чужих» становиться «своими», с одновременным уничтожением, или в крайнем случае, нейтрализацией неподдающихся.
«Своих у меня достаточно много, но первый же день войны показал отсутствие среди них должной организации и координации, – констатировал Сталин. – Кроме того, внутри этих своих пригрелось достаточное количество дураков, затаились предатели, а значит, от всей этой нечисти нужно поскорее избавиться: ведь новую систему властных взаимоотношений можно построить, только не боясь о собственном тыле».
Мужчина снова обратился к листу бумаги и решительно написал:
«2. Немедленно нейтрализовать всех шпионов и потенциальных врагов».
Генсек поднял глаза к потолку и перед его мысленным взором пронеслись образы бывших соратников, на поверку оказавшихся предателями… Он почувствовал, как к лицу прилила кровь, а сквозь привычное состояние настороженности проступила ярость.
Да, он тоже долгое время ошибался, идя на поводу у этих ленинско-троцкистских прихвостней, считавших возможным экспорт революции посредством финансирования зарубежных антиимпериалистических организаций. Это из-за этих говорунов за границу, как вода в песок, ушли колоссальные средства, которые можно было пустить на вооружение.