Второй человек развел руки в стороны – тележка увеличилась в ширь, поднял руку вверх – тележка последовала за ней вверх:
– Некоторые госпожи находят это забавным и развлечения ради просят научить управлять ею. Это, конечно, отнимает рабочее время, но очень трудно отказать прекрасным госпожам, – во все зубы улыбнулся румяный.
Я уже летала на рейки, этот предмет мне знаком, но даже будь всё иначе, разве можно что-то сравнить с человеком:
– Это всего лишь тележка для багажа, – холодно ответила я и взмахом руки, велела ему отойти.
Мой первый человек оказался без тележки, а значит зарабатывал исключительно на своей человечности. На жалость рассчитывает: одиноко стоит у выхода: бедненький, замерший; и впервые прибывшие на Умар сэвильи думают: как же тут обращаются с людьми, что они вынуждены работать в таких условиях?! Обязательно нужно помочь.
– Можно потрогать тебя, – прямо сказала я первому.
В глазах человека вспыхнули огоньки радости, на губах заиграла победная улыбка. Замершее лицо преобразилось в нагловатую, самонадеянную физиономию. Но он быстро себя одернул, вернулся в образ и потрепав пуговицу на пиджаке, ответил: – Какая часть тела интересует госпожу?
– Рука и лицо. Сколько?
– О, ну что вы? Какие деньги…, – недоговорил он и закашлялся.
Кашель был самый настоящий. Прокашлявшись он загнул рукав пиджака и протянул правую конечность ко мне. Неожиданно мой восторг отпугнул его, он резко одернул руку и с недоверием спросил: – Вы случайно не из тех… людей не едите?
Странный вопрос. Никогда не слышала, чтобы риспийцы или хозяева этой планеты, употребляли в пищу людей, при нашем общем сходстве это равносильно каннибализму. Скорее всего, какие-то местные байки:
– Нет, конечно, – расстроенно ответила я, ожидая, что он испугается, развернется и уйдет. Боги были милосердны, человек снова протянул мне руку. Едва справляясь с нахлынувшими эмоциями, я погладила его по ладони и улыбнулась, давая понять, что всё в порядке. Человеческая кожа на ощупь более жесткая, грубая – или кажется таковой у конкретно этого человека. Пальцы такие же, как у риспийцев! Видны вены на запястье! Дело дошло до лица: человек чисто выбрит, волосы на голове короткие, жесткие и колючие. Наши мужчины так редко стригутся. Я осторожно развернула его голову вбок, чтобы разглядеть уши и с восторгом выдохнула: – Уши! Такие же как у нас!
– Да госпожа, – отозвался человек и пошутил, – чистые уши: только прошу не проверяйте и не ковыряйтесь.
Не сказать, чтобы мое любопытство было удовлетворено полностью или начало удовлетворяться, но осмотр надо было заканчивать. Молис воспользовалась услугами носильщиками, драгоценные ящики были водружены на тележку, покорно следовавшую за хозяином, и она взглядом позвала меня к выходу.
– А что некоторые заглядывают?, – спросила я.
– Бывает, –