Сектор прибытия представлял собой сравнительно небольшое помещение с закругленными углами, куполообразным светлым потолком и светлыми стенами. Слева от нашего корабля-рейки располагался закрытый шлюз, соединяющий сектор с внешним пространством, а справа – выход в главный порт Умара. Помещение неуютное, холодное, вызывающее желание поскорее уйти отсюда туда, где нет этих холодных стен и обилия искусственного света.
Только поднявшись на рейки, еще дома Молис сразу заявила всем присутствующим о моем особом статусе, поэтому несколько долгих моментов риспийцы благоговейно молчали и украдкой поглядывали на меня, благо натура скоро взяла верх и милые моему сердцу риспийцы вели себя привычно: на корабле болтали без умолку, на выходе суетились, кричали, перебрасывались шуточками и спотыкались о собственный багаж, который неприменно пожелали взять с собой. Корабль принадлежит империи Умар. По правилам нельзя брать с собой вещей, больше половины собственного веса, а еще лучше взять только золото, потому что Умар строил «норы», делающие полет с одной планеты на другую реальными и очень быстрыми не для перевозки «третьего костюма и шелкового платка». Мой багаж был очень скромным и состоял только из папки с записями и мешочка с золотом. Молис везла с собой три узких ящика с рисунками украшений, непосредственно готовыми украшениями и боги ведают с чем еще важным. Ей вызвались помочь двое риспийцев, и хлопоча о своем грузе, она не услышала мой вопрос.
– Ох, – раздалось сзади и все обернулись на этот вскрик, я тоже на миг оторвалась от человека. Одной сэвилье стало плохо, ухватившись за руку сопровождавшего ее мужчины с огромным родимым пятном на щеке, она опустилась на колени и казалось скоро потеряет сознание. Смысла расталкивать толпу риспийцев тут же бросившихся на помощь не было, и я вернулась к «моему» человеку, мельком заметив, что помогавшие Молис риспийцы, побросали ящики и тоже бросились узнавать не надо ли чем-нибудь помочь. Из помощников образовалась куча, из которой летели фразы:
– Надо дать ей воды.
– Воды! Воды! Срочно воды!
– У меня есть чай.
– Намочите бедняжке лицо!
–Что ты стоишь, как столб – сделай что-нибудь!
– Что?!
– По щекам ей дайте…легонько – моей лошади помогло.
– Бестолковые крикуны, разойдитесь – вы задавите ее.
– Позовите доктора!
– Мои коробки, – сокрушалась Молис, – помощнички! Живо поднимите их. Вы не представляете какой это ценный груз. Если уж вызвались помочь, зачем было бросать?! Будто без вас помочь некому! Бестолковые! Кто-нибудь помогите! О! Человек, человек: иди сюда.
– Бедная Ррынка! Два дня в карантине …я сама без сил.
– Боги, что же творится?! Что же теперь будет?
– Она выживет? Наденьте на нее пояс!
– Я боюсь!
– Сейчас набегут из карантина…и опять застрянем.
– Как ты можешь так говорить? Никакого сочувствия.
– Ну что ты причитаешь? Что причитаешь? Отойди от нее. Наговоришь опять…
– Разойдитесь, дайте пройти, – уверенно оборвал этот галдеж низкий мужской голос, после которого повисла небольшая пауза и разговоры скатились до полушепота.
А тем временем человек заметил мое внимание и направился ко мне уверенным шагом, я тоже медленно, медленно пошла навстречу. «Добыча» совсем близко, я разгляжу его поближе. Невероятно: настоящий живой человек на расстоянии метра от меня. Трое риспийских суток назад этот человек что-то делал: может, стоял на этом самом месте или отдыхал – неважно – между нами лежали невозможно огромные расстояния, миллиарды миров и вот теперь мы встретились. От одной мысли дух захватывает.
Человек очень похож на риспийца: у него есть руки, и ноги, и голова, и внешностью похож. И пять пальцев на руке! Единственное – цвет кожи более светлый, если не считать того, что сейчас почти синий, но клянусь, попади он на Риспу, никто бы сразу и не догадался, что это – человек. Такие же черно-коричневые глаза и темные волосы. Вот была бы потом шумиха: проглядели человека.
Он остановился за два шага от меня, чуть склонился и человеческим голосом с нотками услужливости спросил:
– Госпоже нужна помощь с багажом?
Какой восторг: он говорит! Слухи не врали, в отцовских вестниках писали правду: человек оказался умным существом, с которым оказалось возможно