Она завозилась с чем-то и, судя по звукам, приоткрыла крышку, поскребла внутри рукой. Саша внимательно прислушивалась к каждому ее движению. Рядом посапывала Валя.
– Вот, – Саша вздрогнула, когда в ее ладонь скользнуло что-то рассыпчатое и прохладное. – Поешь немного, желудок-то голодный, вот сон и не идет.
– Что это?
– Сухари. Ребята их для Вали притащили, но, думаю, ничего не случится, если и ты погрызешь. Только Жене не говори, иначе у нее совсем крышу сорвет…
– Спасибо, – Саше неловко было съедать Валины сухари, но желудок от одной лишь мысли о еде прилип к позвоночнику, сведенный судорогой, и Саша жадно захрустела. – Я потом верну, правда. Мил, слушай… а почему Женя… такая?
– Мерзкая, злобная и желчная? – веселость в ее голосе не мог скрыть даже мрак.
– Ага. Я же старалась нормально со всеми общаться…
– Не обращай на нее внимания. Она колючая, да, но просто потому, что это единственная ее защита. Она слишком сильно боится. Но, знаешь, не такая уж она и плохая. Когда что-то случается, первая, кто летит на помощь – Женя. Она, конечно, еще и пнет тебя пару раз после спасения, но бросится на подмогу без раздумий. Надо просто привыкнуть к ее колючему языку.
– Я понимаю, что это характер такой, но…
– Обидно?
– Обидно.
– Всем поначалу обидно, – Мила защелкала чем-то в темноте. Миг – и огонек тусклой зажигалки лизнул ее грубые пальцы, а лицо в полутьме показалось совсем незнакомым и осунувшимся. – Главное не забывай, что это она не со зла.
– А не опасно? – Саша кивнула на желтоватый огонек. – Керосин, маленькая комната…
– Забей, – Мила глянула на спящую Валю и заправила светлые волосы за ухо. – Слушай, спасибо тебе еще раз. За Валю. Я думала, мы ее уже не отыщем…
– Да ладно тебе.
– Нет, не ладно! Ты ее дотащила, даже со сломанной рукой. Я весь вечер думала, как бы отблагодарить, но…
– Сухари, – улыбнулась Саша, стараясь не хрустеть слишком громко. – Вполне себе благодарность.
– Перестань, – Мила поморщилась. – Спасти нашу Валюшку за сухари какие-то?..
– А за что вообще человека надо спасать, а?
Они неловко замолчали. Мила будто собиралась с силами, чтобы выдохнуть в конце концов:
– Валя для меня не просто еще одна бродяга, – она не сводила с девочки глаз. – Мне все чаще и чаще кажется, что Валя – моя дочка. Да, о ней все заботятся, но я-то всегда мечтала стать матерью, дарить тепло и все такое. Когда Валина мама умерла… я была первой, кто взял девочку на руки. И теперь я за нее в ответе, понимаешь?
– Думаю, что да.
Слышно было, как тяжело Миле признаваться в таких вещах незнакомому человеку. Да и Сашу сковало стыдом от того, как дрожал чужой голос.
– Я кормлю ее, купаю, укладываю спать. Эта девочка – лучшее, что случилось в моей жизни.
– Несладкая, наверное, у тебя была жизнь…
Мила обожгла настороженным взглядом –