Скоро их фургон замедлился, а затем и вовсе остановился. Шкавари проснулся, прислушался к звукам царящей вокруг суеты и снова закрыл глаза. Плетеная дверь фургона распахнулась и в него зашел сын Магоро в сопровождении какого-то человека с уставшим лицом и кипой бумаг в руках. Человек был одет в тунику, цвет которой определить было невозможно до того она была грязная. На правой стороне его груди болтался костяной паук, окрашенный в черный цвет. Точно такой-же паук красовался на гербе Дома Татанк, представителем именно этого знатного дома был действующий Властелин Терии. «Значит он служащий, – отметила для себя Фатин. – Никто кроме представителей власти не может носить символы Дома Татанк».
– Здесь двое, как я и говорил, – шкавари по очереди указал на девушку и избитого соплеменника без маски и пожал плечами. – Как видишь я говорил правду, зачем мне врать?
– Я сборщик налогов, а не судья, – ответил ему служащий и отметил что-то в своих бумагах. – И предпочитаю верить своим глазам, а не чужим словам. Кто это такие? Почему отдельно от остальных?
– Своих мы никогда не возим в фургонах с остальными рабами, а насчет девки – ее просто некуда было больше посадить. На нас напали пустынные пираты, очень много фургонов и товара побили, вот и рассаживали кого куда придется. Отец сказал посадить ее в этот фургон.
– Понятно, – служащий посмотрел на Фатин и его лицо растянулось в хищной улыбке. – Симпатичная. Если отмоете как следует и причешете, я у тебя ее и сам куплю. Дорого хочешь?
– Мы еще не расценивали рабов, – уклончиво ответил шкавари. – Но я сообщу отцу о вашей заинтересованности в ней.
– Угу, сообщи обязательно, – служащий еще какое-то время смотрел на девушку, затем провел языком по губам и подмигнул ей. – Хочешь ко мне?
Вместо ответа Фатин отвернулась и уставилась в плетеную стену фургона.
– Рабыням положено отвечать, когда с ними разговаривают, – процедил шкавари, но девушка молчала.
Он замахнулся, чтобы ударить ее, но служащий протянул к нему руку и остановил.
– Не нужно.
– Она оскорбила чиновника! – прорычал шкавари. – Оскорбление чиновника приравнивается к оскорблению Властелина, а равно – к смерти.
– Ерунда, – отмахнулся сборщик налогов. – Если убивать каждого, кто меня так или иначе оскорбил – придется закопать половину Кшарна. Ладно, я пошутил, девка мне не нужна – своих кормить нечем. Пойдем дальше, у нас еще много работы.
Вскоре после того как сын Магоро и сборщик налогов ушли, Фатин вывели из фургона на свежий воздух. Если, конечно, воздух в портовом районе Кшарна можно назвать свежим. Здесь все провоняло сливаемыми с фургонов нечистотами, немытыми рабами, блевотиной,