И тайных мук его никто не ведал.
До времени отвыкнув от игры,
Он жадному сомненью сердце предал
И, пре́зрев детства милые дары,
Он начал думать, строить мир воздушный,
И в нём терялся мыслию послушной.
Таков средь океана островок:
Пусть хоть прекрасен, свеж, но одинок;
Ладьи к нему с гостями не пристанут,
Цветы на нём от зноя все увянут…
Каков этот мир? Ну, конечно, это мир литературы и в первую очередь поэзии. Там же юный Лермонтов коснулся своей судьбы, предчувствуя её трагизм.
Он был рождён под гибельной звездой,
С желаньями безбрежными, как вечность.
Они так часто спорили с душой
И отравили лучших дней беспечность.
Они летали над его главой,
Как царская корона; но без власти
Венец казался бременем, и страсти,
Впервые пробудясь, живым огнём
Прожгли алтарь свой, не найдя кругом
Достойной жертвы, – и в пустыне света
На дружний зов не встретил он ответа.
Всё это последствия тяжёлой утраты, всё это последствия того, о чём сказал он: «В младенческих летах я мать потерял»
Именно черты народной песни, услышанной от матери, Лермонтов придал стихотворению «Кавказ». Известно ведь, что, порой, стихотворения – особенно, когда поэт использует длинные строки – уже не нуждаются в композиторской обработке. Музыка уже есть… Это мне говорили сами композиторы, которые писали музыку на стихи. Вот пример. Я написал строки Суворовского марша, точнее марша суворовцев.
Мы, друзья, с юных лет в жизни лёгких путей не искали,
Позвала нас мечта в вечно юный суворовский строй.
Композитор Евгений Мирошниченко, прочитав текст, прямо заявил, что написаны стихи сразу с музыкой. И действительно, другому композитору понадобилось немало трудов, чтобы сочинить иную музыку, чем была заложена в этих строках.
Мы не знаем, что за песню имел в виду Лермонтов, но читая стихотворение, мы можем напевать его на мотив той памятной для поэта песни, потому что строки музыкальны сами по себе…
Попробуйте… «Когда я судьбой на заре своих лет о, южные горы отторгнут от вас…»
О, южные горы, южные горы! Если бы тогда маленький Миша мог знать, что именно Кавказские горы станут для него тем местом, где оборвётся жизнь…
В первые поездки ещё никакого Пятигорска не было, точнее не было статуса города и его названия, но радовали глаз необыкновенно живописные горы Машук и Бештау, окружающие небольшой населённый пункт Пятигорье. Называли это место Горячеводск то есть «курорт Горячие воды».
Именно пятиглавый Бештау дал впоследствии имя Пятигорску. Бештау – тюркское «Пять гор» или «Пять вершин». Отсюда и Пятигорск. Предлагались несколько названий – Новогеоргиевск, Константиногорск, но выбрали Пятигорск. В поэме «Сашка» Лермонтов писал…
Наш век смешон и жалок, – всё пиши
Ему про казни,