– Ладно, – сказал он. – Забожись, что никому!
Я приставил к верхним зубам ноготь большого пальца и резко отдернул в сторону:
– Гад буду!
Акимов усмехнулся:
– Нет. Тремя лысыми.
Клясться тремя лысыми – старинная вгиковская традиция, уходящая корнями в доисторическую эпоху Михаила Ромма, Сергея Герасимова и Льва Кулешова.
– Клянусь Говорухиным, Миндадзе и Мессерером, – сказал я.
Акимов удовлетворенно хмыкнул, потом глубоко вздохнул.
– Ладно, тебе скажу, но ты все равно не поверишь.
– Ну?
– Это Горбаневская.
– Кто-кто? – переспросил я.
– Наталья Горбаневская. Знаешь такую?
Я скорчил пренебрежительную гримасу. Наталья Горбаневская, известная антисоветчица и диссидентка семидесятых годов, еще в прошлом году умерла в Париже, и я хорошо помнил, как наша либеральная пресса писала, что на ее похоронах были послы Польши и Чехии, а от России не было никого. Чтобы спустя год после смерти она слонялась по мосфильмовским павильонам с солдатским одеялом на плечах? Конечно, Акимову давно пора бросать пить, иначе…
– Я же сказал: ты не поверишь, – перебил мои мысли Сергей. – Может, еще сбегаешь в «Софит»? Я отдам из получки.
– Если ты допился до Горбаневской, то бежать уже нужно в другое место.
– Ага… – Сергей пожевал губами и внимательно посмотрел на бетонную Царевну-лягушку. – Но там я уже был.
– Где ты был?
– У «Ганнушкина». Мы же там психушку снимали, ну – палату Бездомного. Забыл?
Я помнил, конечно. Но «палату Бездомного» с видом на Яузу и Оленьи пруды в психбольнице имени П. Ганнушкина мы снимали месяц назад, при чем тут вчерашнее появление призрака на «Мосфильме»?
Акимов упредил мой вопрос. Забросив обе руки за голову, он сцепил там пальцы и всей мощной фигурой откинулся назад, лег спиной в траву. А потом, глядя в небо, сообщил:
– Слушай и не перебивай. Вчера, когда я увидел ее в кадре, я сам испугался. Решил, что упился до чертиков, и сразу после съемки поехал к Свиридову. Помнишь Свиридова?
– Еще бы…
Когда Аскольду Свиридову, академику и звезде нашей психиатрии, позвонили с «Мосфильма» насчет съемок в его психбольнице, он не только тут же согласился, но даже предложил свой кабинет, а всё потому, что, как оказалось, он чуть ли не наизусть знает великий роман Булгакова. Больше того – этого Свиридова мы, вообще, едва не сняли в роли доктора, который принимает Ивана Бездомного и лечит Мастера, так он похож на врача-психиатра, описанного Булгаковым. Но от актерской карьеры Свиридов отказался, сославшись на то, что «коллеги не поймут», зато втихую отвел меня в архив своей психбольницы и показал стенограммы бесед врачей с Чикатило и другими знаменитыми психами. То есть во время съемок у нас с этим Свиридовым установились почти приятельские отношения. Но чтобы алкаш Акимов сам, по своему почину отправился к нему за психиатрической