Покидая «мерседесы», мужчины целеустремлённо втягивались в дверь штаб-квартиры немецкой национал-социалистической партии. Навытяжку, каменными изваяниями, застыли по обе стороны прохода офицеры СС в чёрной как ночь форме с витым серебряным погоном на правом плече.
Шёл первый час пополудни 29 сентября 1938 года.
– Резче работай правой, Крюков! Бей навстречу!.. Поручик Саблин, командир первого взвода третьей роты Отдельного гренадерского батальона Третьей гвардейской пехотной дивизии, азартно подался вперёд. Младший унтер Крюков ушёл от бокового удара и попытался ответить правым прямым, как советовал командир, но ефрейтор Сыроватко сам ударил вразрез. Быстро и сильно. Унтер полетел на землю, вздымая тучу пыли. Подпрапорщик Карамзин, исполнявший роль судьи, начал отсчёт.
– Эх, – с досадой махнул рукой Саблин. – Учишь вас, учишь…
Бокс в войсках набирал всё большую популярность. Родившись на Британских островах, он оброс правилами и традициями за океаном, а теперь победно возвращался в Старый Свет, захватывая прочные позиции в армейской среде. Саблин сам отлично боксировал и поощрял интерес к боксу у подчинённых. Тем более в гренадерском взводе, бойцы которого для того и предназначались, чтобы лезть в самое пекло, незаметно просачиваться в тылы противника и наносить молниеносные разящие удары. Здесь и физическая сила нужна немалая, и быстрота, и ловкость, да и умение одним ударом сбить противника с ног не помешает.
А ещё – Саблин был уверен – бокс не просто драка. Бокс учит думать, находить слабые места противника, менять тактику по ходу боя, воспитывает инициативу в хорошем смысле и способность к нестандартным действиям. Конечно, никто не отменял стрелковой подготовки, любой гренадер с тридцати шагов бил в пятак из нагана, с пятидесяти – очередью из «пятёрочки» – навскидку укладывал поясную мишень. И нож не был забыт, и сапёрная лопатка, но в ближнем бою кулак – не последнее дело!
Чешские пограничники несли службу по расписанию: дозоры, секреты, обходы границы и всё прочее, из чего состоит жизнь заставы, но в воздухе висело напряжение. Как перед грозой, когда ничто ещё вроде не предвещает ненастья, и небо чистое, и солнце ясное, но вдруг появляется под сердцем истома: тяжкая и тревожная, как предчувствие беды, и начинаешь улавливать некие признаки, которых не замечал раньше. Оказывается, и птицы поют несколько иначе, и листва шумит чуть-чуть по-другому.
Ожидание грядущих событий разливалось в пространстве над заставой как чернильное пятно на водной глади, оно ощущалось и чехами, и русскими. И вот, чтоб разрядить напряжение, гренадеры применили старый испытанный способ: врыли столбы, натянули канаты и давай лупить друг друга от души. Саблину и самому порой хотелось попрыгать по рингу, но не до того сейчас. А бойцы, что ж их… пускай лупят. Злее будут, когда пора придёт.
Чехи только рты раскрывали и восхищённо охали.
Третий день гренадеры обживались на заставе неподалёку от городка Зноймо, в излучине Дыи. Неширокую эту речку немцы называют Тайей, и здесь она приближалась почти вплотную к бывшей австрийской границе. Между речкой и нейтральной полосой оставалось несколько километров пространства с дубравой на чешской стороне, а дальше – рейх.
У той самой дубравы пограничники и расположились. Здесь везде так: рощи да перелески из бука и дуба перемежаются с неубранными полями ржи. Чехам неспокойно, видно, даже руки до урожая не доходят. Застава появилась совсем недавно, ещё в начале марта сопредельной стороной считалась дружественная Австрия. Теперь там рейх. И вот… застава.
Три барака для личного состава, штаб (крошечная избушка), вышка, плац для поверок и развода пограничных дозоров. Ещё витал в воздухе запах свежеспиленного дерева и краски.
В трёх километрах вверх по течению располагался дот оборонительной линии «Моравский Святой Ян», ниже по течению, в полутора километрах – ещё один. Между ними зияла брешь – голое, незащищённое пространство. Здесь и поставили пограничников. В помощь пограничникам прибыл взвод Саблина.
Добирались перекладными, кружным путем. Польша твёрдо обещала сбивать любой российский самолёт, появившийся в её воздушном пространстве. После немыслимых ухищрений дипломатов воздушный коридор дали румыны. Тяжёлый трёхмоторный «Громовержец» с крыльями, потрясающими воображение своей шириной и размахом, перенёс их из-под Одессы в Словакию. Далее по железной дороге, в литерном поезде. Оружие и боезапас в запечатанных ящиках, сухой паёк в руки. Поезд двигался по «зелёному коридору», если случалась заминка, Саблин шёл к начальнику станции и тряс перед его носом бумагами. Обычно вопрос тут же решался. Поручика снабдили такими документами, что вытягивались в струнку чиновники железной дороги, козыряли полицейские и военные патрули.
В пути гадали, что ждёт впереди, вспоминали