Милая, дорогая Вера, во-первых, благодарю очень за вчерашнюю посылку, которая очень хороша, как пирог, так и гусь, и все, едим и мечтаем о завтрашней; вообще пятница и вторник хорошие дни, голодные у нас среда и четверг, неравномерно, к сожалению, распределены дни передач. Теперь о делах. Бижу[5] находятся в Выборге, и я не знаю, можно ли их теперь достать, ибо нахожусь в неведении, можно ли проехать в Финляндию или нет. Если бы ты решила продавать, то до бирюзы или брильянтовой броши следовало бы продать эмалевый с жемчугами и брильянтами гарнитур (браслет и брошь с подвесками), ибо их носить в таком виде без переделки нельзя и стоит гораздо дороже.
Прежние деньги ты не очень береги, если нуждаешься, но имей в виду, что за сотенные и пятисотенные бумажки можно получить керенками больше ста рублей, только сама не меняй, а попроси кого-нибудь. Знай также, что у меня на текущем счету в Объединенном банке взаимного кредита (угол Невского и Морской) осталось тысячи 3–4, да в Волжско-Камском банке рублей 700; да у тебя в банке 500 р. Мои книжки текущих счетов забрали при обыске, и они находятся на Гороховой, но может быть Андр. Андр. Островский что-нибудь устроит, так как я ему говорил и подал в банк заявление, чтобы, буде со мной что случится, деньги выдавали бы тебе.
Все эти вопросы имеют значение, если я не попаду под амнистию, в благоприятном же случае осталось 5 дней, считая и сегодняшний. Но у меня чувство, что я не попаду, дай Бог, чтобы попал Николай. Циркулируют слухи о скорой оккупации Петрограда, но мне кажется, что очень скоро этого случиться не может, так что, пожалуй, придется еще посидеть…
Дорогая моя, благодарим за посылки. Все очень хорошо, если конина достается легко, присылай ее побольше, она нам очень нравится и питательна.
Что касается денег, то 100 р. в неделю на обоих теперь, думаю, будет вполне достаточно. Бронзу продай, но только поговори с Борком и попроси его как-нибудь дотянуть до двадцати тысяч, он уже давно мне говорил, что за нее дают 18 тысяч, так что уменьшать теперь до 15-ти было бы очень неприятно. Разумеется, если ничего сделать нельзя, надо брать, что дают.
Трудно ориентироваться здесь в заключении, а потому не знаю, может поездка на Украину теперь не дает тех преимуществ, которые нам представлялись раньше, но тем не менее мне кажется, что здесь оставаться совершенно невозможно как вследствие полнейшей голодовки, так и вследствие ежедневно угрожающих мерзостей, а потому, когда мы, Бог даст, будем выпущены, надо будет торопиться. Если не на Украину, то в Крым, а ехать надо будет.
Здесь нам терпимо; если бы только поменяли компанию (нас в камере 8 человек) и избавили нас от 2–3 несноснейших типов, в особенности один невыносим, то было бы совсем отлично. Болит только сердце за вас, ибо чувствуется, что тебе очень тяжело, – это во-первых, а во-вторых каждый день может принести какую-нибудь новую мерзость вроде принудительных работ или чего другого…
Милая