и считаю строки,
Как будто жизни суть —
в ее длине…
А в чем еще?
Ни свод небес высокий,
Ни прах подножный
не ответят мне.
Да и зачем ответ,
простой и скорый,
Что вместо лада
нам несет разлад,
Как этой старой церкви,
на которой
Еще видны большие буквы —
«СКЛАД».
Холодная осень
Какая холодная осень,
Как день полусонно тягуч,
Как редко покажется просинь
Меж тяжких,
провиснувших туч!
А ветер
то угомонится,
То градом ударит сплеча…
К побегу готовятся птицы,
Зачем-то про это крича.
И столько
рябины на взгорье,
Что лес ослепительно ал, —
Как будто кровавое море
Девятый обрушило вал!
В старом сквере
В старом сквере,
желтом от акаций,
Сладкий ветер наполняет грудь…
Стоило на белый свет рождаться,
Чтобы умереть когда-нибудь?
Ненависть к природе
потайная
И надежда:
«все – не то,
что – я»!
Это – детство.
Оторопь ночная
И утробный страх небытия.
Время научило мыслить шире.
Я природу понял и простил:
Счастлив тот,
кто в ненадежном мире
Радостно и долго прогостил.
Разговор
– Не жизнь – сплошная суета,
Чтоб хлеб сыскать насущный.
Сшибает с ног не клевета,
А шепоток наушный! Любовь
(по множеству примет) —
Лишь головокруженье.
И знания по сути нет —
Одни предположенья!
А сердцу не передохнуть,
Пока не изболится…
– А ты видал когда-нибудь
Жизнь из окна больницы?..
В командировке
Бесхитростный гостиничный уют.
На шифоньере —
инвентарный номер.
Здесь, чая наливая,
намекнут
На комнату,
где кто-то как-то помер.
Здесь не ищи оставленный дневник
По тумбочкам…
Сей этикет старинный
Теперь забыт.
Ты обнаружишь в них
Обертку мыла,
тюбик «Поморина»,
Использованный.
Или на стене
Прочтешь душещипательную строчку,
С