Поначалу ей было невероятно трудно и целый год юная Лерка перебивалась, кто чем подаст, и, в конце концов, приняла невероятно трудное для себя решение, что, для того чтобы совсем «не загнуться», непременно должна попробовать продать свое бесподобное тело; и вот тут ее жизнь полностью изменилась: пошли существенные гонорары, никогда ею раньше не виданные, и, собственно, проблем со средствами у нее больше не стало. Стоит сказать, что к тому времени девушка попросту расцвела и представляла из себя непередаваемо красивейшую блондинку, обладавшую большими, глубокими, голубыми глазками, способными «растворять» и «топить» в себе каждого, на кого только падал взгляд их восхитительной обладательницы; еще следует остановиться на ее светлой бархатистой коже, маленьком, аккуратненьком носике, пухленьких губках, румяных щечках, маленьких ушках, скрываемых за кудрями пышной прически; ну, и в точно такой же мере не стоит позабыть про великолепно сложенную фигуру, где, при худощавом и скла́дном телосложении, не таком уж высоком росте, больше склоняемом к среднему, особо выделялись выпуклые, сочные груди, всегда прикрытые кружевным дорогим бюстгальтером, размером доходящим до третьего, в меру зауженная талия и больше обычного выпирающая ягодичная область, переходящая в прямые, стройные ноги – словом, она обладала всеми теми качествами, какие необходимы в ее новой, пусть и незавидной, но приносящей неплохую прибыль, самой что ни на есть древнейшей «профессии». Немного видоизменив свою фамилию с Хуляевой на сокращенное Хой, что преобразовывалось от английского «whore», или по-простому девка, предлагающая себя за плату, она безраздельно влилась в американскую капиталистическую систему, где торговала единственным, что имелось у нее по самому наивысшему разряду, и дарованным ей от Бога, – своим наипрекраснейшим телом.
Так случилось, что этим, не очень праведным, бизнесом молодая путана занималась в городе Майами, со всех сторон самом благоприятном и раскинувшемся в южном штате Флорида, где она по какому-то странному стечению обстоятельств и была приглашена поразвлечься развратным и необузданным Липкеном. Итак, на военный борт девушка поднялась без каких-то особых трудностей (по настоянию все того же ветреного сынка адмирала), нисколько (как, впрочем, и обычно в своей давно устоявшейся практике) не заботясь о мо́гущих в связи с этим