Но тут огромные челюсти подхватили его, аккуратно сжав поперек туловища, и потащили вверх. Через несколько мгновений Тихон уже лежал на парапете, выкашливая противную речную воду. Рядом стучала зубами Груня, пытаясь подняться на ноги. Из реки послышался хохот водяного.
– Бегите! А то скоро сюда оба колдуна явятся.
– Что ты им… скажешь? – едва выговорила Груня. Зубы у нее лязгали.
– Уж найду что сказать. А следы ваши смою. Бегите!
– Б-благод-дарю… – прокашлял Тихон.
– Не за что, – булькнул водяной. – Если бы ты утонул, дочка мне не простила бы!
– Дочка? – Груня подхватила Тихона под руку и потащила за собой.
– Не было… у нас… ничего… – Он едва двигал ногами.
– Это хорошо… Ну же, Тихон, шевелись. Догонишь – поцелую!
«Откуда у нее только силы берутся?» – позавидовал он. И тут же сообразил, что лучше опять перекинуться. В шкуре теплее, чем в одежде, и сохнет она быстрее.
Гругаш взвизгнула, когда рядом с ней запрыгал рыжий заяц. К дому Тихона они примчались одновременно, но она все равно его поцеловала. А больше ничего у них не сладилось – сил хватило только на то, чтобы забраться под одеяло, прижаться друг к другу и уснуть.
На дне сундука у Тихона давно ждала своего часа прялкакорневушка. Еловая, легкая, с нарядными узорами. Небось в Шотландии таких не делают. Домовой достал прялку, придирчиво осмотрел, протер рукавом. Постоял, унимая расходившееся сердце, и решительно нырнул через заваленку на двор. Хозяева и служанка с конюхом ушли к обедне, и Груня, на таясь, грелась на теплом весеннем солнышке. Посмотрела на него с удивлением.
– Что с тобой, Тиша? Случилось что-нибудь?
– Да… Нет… – Он сглотнул. – Ты прясть умеешь?
– А ты для чего интересуешься?
– Вот, – он вытащил из-за спины прялку, – это тебе.
Гругаш взяла подарок. Осторожно потрогала резные узоры.
– Красиво. А что это означает?
– Ох ты! – Тихон всплеснул руками. – Ты ведь не знаешь! Ну смотри. Прялка – она как Древо жизни, вот тут сверху солнышко и луна. Рядом вещие птицы поют.
– А это? – Длинный палец ткнул в частые ромбы с точками.
– Это… – Тихон смутился. – Земля засеянная. Чтобы, значит, детки родились.
– Детки? – Перламутровые глаза сощурились. – Ты ко мне сватаешься, что ли?
Тихон набрал в грудь воздуха и ответил – как в прорубь сиганул:
– Сватаюсь. Пойдешь за меня, Грунюшка?
Она помолчала. Окинула его взглядом с ног до головы, как в первый раз увидела.
– Не обижайся, Тихон. Нравишься ты мне, и хозяйство у тебя крепкое. Но гругаши замуж не выходят.
– Гругаши? – Он неприятно удивился. – Так это не имя?
– Кто же настоящее имя говорит? Имя – это власть. – Она погладила прялку и вдруг улыбнулась. – А может, и скажу. Если все бросишь и со мной уйдешь.
Тихон окончательно