Комедию играть в пустой гульбе.
В той жизни он занудством отличался,
Пластинки пересчитывал в грибе».
А наш челнок спрямлял причуды галса,
Пронизывая Средние века,
Уверенной рукою управлялся
Искуснейшего в мире седока.
Мы приближались к новому светилу,
Ещё не прояснённому пока.
25 Неясное предчувствие сулило
Какой-то неразгаданный подвох.
Но тут звезда смущенье проявила,
Лучи померкли, и раздался вздох…
Я поглядел на Пушкина тревожно:
Он улыбался, как бессмертный бог.
Багрянец растворился невозможный,
Шатёр пирамидальный обнажив.
Ко входу мой гребец пошёл надёжно,
На утлый чёлн кормило отложив.
И мы вошли в роскошное жилище
Обманчивых надежд и сладкой лжи.
37 Стол. На столе нетронутая пища,
За ним очаг. У очага – она,
Вид делает, как будто что-то ищет,
В задумчивость почти погружена.
Вдруг взор её наполнился тоскою,
Как иногда после хмельного сна.
Глаза прикрыла тонкою рукою
Слегка жеманно, но без суеты,
Промолвила: «Со звёздною рекою
Смогли добраться вы до темноты».
А Пушкин мне: «Приветствия бывают
Полезней, чем дарёные цветы,
49 А ягоды чуть позже собирают —
Всё, как и там. Садись-ка ты к столу,
Ведь редко кто гадалку навещает.
Смотри, картишки пыльные в углу.
Я чаю, ты нас видела в оконце,
Ревнивая к родному ремеслу.
Поворожи, Эстелла, незнакомцу.
Не знает он, что ждёт нас впереди,
Поскольку не познал дороги к солнцу,
Хоть долгий путь остался позади.
Adieu», – и он, откинув полог, вышел.
Безмолвно сердце дрогнуло в груди.
61 «Твои переживания я слышу.
За семь веков здесь не было гостей
Издалека. Взбираться же на крышу
Небезопасно для моих костей?
Пусть даже в ожидании земного…
Каких же от меня ты ждёшь вестей?
Быть может, неожиданного слова
В такой далёкой для тебя глуши…
Придвинься ближе. Я сказать готова,
А правду или нет – ты сам реши.
Попутчик твой – небесная награда,
Что есть – то есть, хоть иногда грешит.
73 Грядёт тебе высокая преграда,
Когда умчитесь вы за далью даль.
Слова, слова – извечная отрада.
Слова, слова – извечная печаль…
Теперь ступай и помни нашу встречу.
Когда-нибудь увидимся. Прощай!»
И было мне тоскливо в этот вечер.
А впрочем, день ли, вечер – всё одно,
Когда влекут и запахи, и речи,
Как в будущем невиданном кино.
И было страшно. Но уж коль назвался,
То папе Карло будет не смешно,
85 Что из полена голосок раздался…
Но этот беспричинно длинный нос,
Что полонез не отличит от вальса,
Владельцу