– Видишь что-нибудь вон в той туче? – спросил шпион. Дредгер размашисто крутанул трубой, всматриваясь в темную кляксу на горизонте.
– Ни шиша. А что?
– Просто странное чувство.
Голоса богомольцев зазвучали громче. Несколько беженцев сгрудились на палубе вокруг женщины с глиняными образами. Один из идолов задвигался, глина превратилась в чешуйчатую плоть. Щупальца Кракена выбрались из землистого плена и забарабанили по палубе. Побочное чудо.
– Дредгер!
– Вижу! Поворачивай! Поворачивай!
Они опоздали. Туча ринулась наперерез хаитянскому боевому кораблю, а они оказались как раз промеж двух противников. Двигатели «Дельфина», переброшенные на полную мощь, взревели и пахнули дымом, но лопасти не находили упора во внезапно остекленевшей воде. Чудесное знамение сковало волны, поймало грузовоз, преподнося их враждебному богу. Вода сделалась неестественно тихой и прозрачной на милю в любую сторону. От грозовой тучи до хайитянского корабля пробежала ледяная дорожка. Шпиону было видно морское дно сквозь тысячу фатомов невероятно чистой воды.
Там скручивались ужасные щупальца, такие же, как у глиняного образа, только в десять тысяч раз больше.
– ПОВОРАЧИВАЙ! – ревет Дредгер. В ярости он подхватывает идолов той женщины и швыряет их за борт. Они падают на морскую гладь и не тонут.
На палубе появляется Эмлин.
– Ступай назад! – кричит шпион. – Сиди внизу! – Мальчик отходит, не до конца прикрывая дверь. Таращится на преобразованное чудом море.
Боевой хайитянец прозевал опасность. Корабль стар – парусный фрегат, приспособленный, как сумели, под рискованные задачи Божьей войны. Рифленая рунами броня закалена против чудес небольшого размаха. Пушка заряжена флогистонным снарядом. Несомненно, ключевые бойцы в той команде – неусыпные, их души прикованы к телам, значит, смогут сражаться, невзирая на смерть и расчленение. Корабль отворачивает, подставляя бортовые орудия к источнику угрозы.
Над «Дельфином» и рядом с ним проносится шторм. Стеклянная вода полосуется на острые волны, они скребут по палубе, кромсая всех на пути в красные клочья. Немолодая женщина над фальшбортом тянется за своими идолами. Падает навзничь и голосит – руки обезображены, в крови. Ветер хохочет в уши, и над головой по небу просвистывает призрачная фигура.
Ну, конечно. Где-то в воздухе ишмирский святой, средоточие божественного взора. Кракен и Облачная Роженица необъятны, как море и небо; боги избирают смертных каналами для своих энергий в смертном царстве. Дредгер, шатаясь, пересек палубу, крича на рулевого. Шторм миновал, и если они сумеют сползти с этого зараженного океанского пятачка, может, и смогут уйти. Под взвизги двигателей «Дельфин» боролся с водой, которая перестала ею быть. С творением Кракена. Все равно понемногу они продвигались…
…И вот над ними навис хайитянский корабль, можно добросить копьем. Буря завихрилась,