– Барбара, должно быть, над нами горит дом. Потому что над потолком слой бетона толщиной в тридцать дюймов да еще два фута почвы.
– Как вы думаете, какая температура там, снаружи?
– Трудно сказать. Вероятно, мы находимся недалеко от эпицентра взрыва. – Он еще раз пощупал потолок. – Я сделал эту штуку более чем прочной: потолок, стены и пол представляют собой сплошную бетонную коробку, усиленную стальной арматурой. И правильно. У нас еще могут быть затруднения с дверями. Этот жар… да и от взрывной волны все могло перекосить.
– Так мы в ловушке? – тихо спросила она.
– Нет-нет. Под этими баллонами есть люк, ведущий в туннель. Тридцатидюймовая ливневая труба, укрепленная бетоном. Он выходит в канаву за садом. В случае чего мы пробьемся. У нас есть ломы и домкрат. Даже если выход завален и покрыт вулканическим стеклом – это меня не тревожит. Меня тревожит другое: сколько мы еще продержимся здесь, внутри… И будет ли безопасно выйти наружу?
– А как с радиоактивностью?
Он поколебался.
– Барбара, какая вам разница? Вам что-нибудь известно о радиации?
– Достаточно. Я специализируюсь на ботанике. И в генетических экспериментах мне приходилось пользоваться изотопами. Хью, мне легче будет узнать самое худшее, чем пребывать в неведении, – из-за этого-то я и плакала.
– Ммм… Положение гораздо хуже, чем я сказал Дьюку. – Он указал большим пальцем через плечо. – Счетчик вон там, за баллонами. Сходите посмотрите.
Барбара отправилась к счетчику и некоторое время оставалась возле него. Вернувшись, она молча села.
– Ну как? – спросил он.
– Можно я выпью еще немного?
– Конечно! – Он налил ей виски и разбавил его.
Она глотнула и тихо сказала:
– Если радиация не начнет уменьшаться, то к утру дойдет до красной черты. – Она нахмурилась. – Конечно, эта предельная цифра из перестраховки занижена. Если я правильно помню, тошнить нас начнет не раньше, чем на следующий день.
– Все так. Но излучение скоро начнет спадать. Поэтому меня больше беспокоит жара. – Он взглянул на термометр и еще немного приоткрыл вентиль. – Сейчас работает батарейный поглотитель. Не думаю, что нам стоит в такой жаре крутить ручной воздухоочиститель. Одним словом, о це-о-два начнем беспокоиться только тогда, когда станем задыхаться.
– Резонно.
– Давайте не будем больше говорить о подстерегающих нас опасностях. О чем бы вы хотели поговорить? Может быть, расскажете немного о себе?
– Да мне и рассказывать-то почти нечего, Хью. Пол женский, белая, двадцати пяти лет от роду. Учусь, точнее, вернулась в колледж после неудачного замужества. Брат – военный летчик, так что, может быть, он уцелел. А родители мои живут в Акапулько, – возможно, и они живы. Домашних животных, слава богу, нет, и я очень рада, что Джо спас своего кота. Я ни о чем не жалею, Хью, и ничего не боюсь, правда. Только как-то тоскливо… – Она тяжело вздохнула. – Все-таки это был довольно неплохой мир, несмотря на мой рухнувший брак.
– Не плачьте.
– Я