исследований? Из зоопарка? А ядовитых змей? У хозяев змей? Да нам никто не разрешил бы ставить над ними такие рискованные опыты. С неподтверждённой генетической сывороткой, с вредным усыпляющим газом и так далее. Это вам не двадцатый век – сейчас законы о защите животных строгие пошли, вот только иногда это идёт в ущерб таким экспериментаторам, как мы. А тут подопытных бери – не хочу. По договору ЮАР запретила российским охотникам перевозить свою фауну в Россию для наших изысканий, но зато разрешила отлавливать её на своей территории в энном количестве, а конкретно нашей группе позволила брать с медоедов всевозможные анализы, вводить наш препарат любым особям и всё такое. Но опыты проводить тоже только в этих землях. Им это просто самим выгодно. Они так всегда в курсе, какой у нас прогресс в работе, и когда всё будет готово, они хотят первыми запустить производство сыворотки, чтобы сначала распространить её на Африку, и это в принципе логично. Ну а России выгодно, что это её учёные всё изобрели, и поэтому она будет иметь нехилый процент от продаж этих шприцов с нашей инъекцией. Если бы не этот договор, мы бы с вами вообще тут не собрались и не взялись бы за такое необходимое миру дело. Так что вот так. Грязная политика, как всегда. Политика, из-за которой наша с вами безопасность ограничивается охранниками лаборатории и докторами, которые не поверили, что я воскресну. Это всё печально, разумеется. Хотел бы я, чтобы учёные всего мира не зависели от государства, которое им по случайности рождения довелось представлять.
– Всё не так уж плохо, Данил, – уверяет Дмитрий, – ибо мы здесь все вместе, живы-здоровы и полны энтузиазма продолжать!
– Ну, до твоего-то энтузиазма мне явно далеко. А помните, как мы пилили сюда? А потом ещё обратно пилить, ой-ё. Из Хотазела на машинах до Кимберли, потом от Кимберли на поезде до Претории, затем из Претории на самолёте в Москву, а дальше я из Москвы пересаживаюсь на рейс до Екатеринбурга, хе-хе. Когда день этот наступит, интересно.
Мария, заседавшая в другом конце лаборатории и услышавшая весь этот разговор, подступает к Данилу с камерой:
– Я хочу удалить то, что мы записали. Я даже не стала пересматривать этот ужас.
– Да ладно тебе, я толкал не такую уж и глупую речь…
– Хорошая шутка, но ты понимаешь, что я не про это.
– Да конечно удаляй, раз тебе неприятно.
– Ура, сию минуту.
– Ух, теперь нам нужно передать в Министерство письменный отчёт, раз видео не получилось.
– Угу, мне опять придётся его составлять.
– Ну Марий Эл, эта часть нашего общего труда прекрасно для тебя подходит. Я ведь в писательстве как-то не очень…
– Шутник, зато я очень даже, да? – усмехается Мария, – а для меня эта отчётность – просто какой-то вынос мозга. Всё, мозг не выйдет. Его вынесли. Спасибо.
Данил хохочет над Марией и над тем, как забавно она это произносит.
Через некоторое время Данил выбирается к вольеру, где ютится тот, кто первым предоставил
