Конец ледникового периода
Очнулся я только к вечеру. Боль с висков постепенно сошла, но боль в животе не отпускала. Я прислушался. Методичный скрип за стеной и приглушённые постанывания не оставляли сомнений – в соседней комнате шли попытки зарождения новой жизни. Но сейчас меня это почти не трогало. Я лежал и тупо смотрел сквозь раздвинутые бамбуковые жалюзи в проёме лоджии на широкие неподвижные листья пальмы.
О том, где я нахожусь и как оказался здесь, в этой неприбранной квартирке, мне объяснят потом. Что случилось на яхте – этот вопрос сейчас волновал меня. Я помнил Гаэтано, Крессмо, доктора. Но что там делала цыганка? Она своим завораживающим взглядом погрузила меня в транс и плотно закрыла всё, что произошло дальше.
Когда-то давным-давно я, маленький Дэн с острыми выпирающими рёбрами, вызвался помочь донье Ромирес в походе на плавучую бакалейную лавку. Увидев своего старого приятеля Лео-Кекса, швырявшего камнями в отдыхающих на заборе чибисов, я побежал вперёд, но внезапно наткнулся на колдовской взгляд. И не в силах противостоять чарам, вытянул из кармана штанов подаренную капралом монетку, собираясь отдать её цыганке.
Что было дальше, мне потом взахлёб рассказывал Лео – подоспевшая донья Анна отвела вниз мою протянутую руку и, развернув меня, прижала к себе. С минуту женщины стояли друг против друга, упёршись одна в другую тяжёлыми неподвижными взглядами. Я не верил, но Лео клялся, что цыганка, пригнувшись, стала скручивать со своего пальца перстенёк и, видимо, выйдя из краткого оцепенения, уронила голову и быстро удалилась. Только после этого донья тремя хорошими пощёчинами привела меня в чувство.
Но сейчас бабушка вряд ли поможет мне.
В техничные звуки расшатанной мебели вплелись победные мужские всхрипы. Вскоре всё стихло, потом послышалось шуршание, перешёптывания и довольно приятный женский смех. Хорошо им там, веселятся, не думая, что рядом с ними страдает человек. Ладно, и наш карнавал не за горами – парни в Рио трамбуют дорожные сумки.
Я сел на постели и с ужасом заметил рядом с кроватью капельницу, смятое полотенце, бутылочки и какие-то упаковки с таблетками на столике. По спине пробежала неприятная дрожь. Неужели было так серьёзно? Нет, не хочу думать об этом. Я встал, прислушиваясь к себе. Голова не болела.
Выйдя на почти квадратную, но из-за сваленной в кучу старой мебели кажущуюся узкой лоджию и окинув с приличной высоты весь район, несколько размалёванных десятиэтажек и утопающую в зелени улицу с крикливыми хозяйками, я с сожалением отметил для себя, что это не Каррат. А это означало одно – Санта-Ви. Вон и ярко-жёлтый трамвай блеснул стёклами…
Попытавшись пару раз достать плевками до дерева, я вернулся в комнату и включил старенький телевизор, стараясь его громкостью перекрыть шум возобновившихся сексатак. Парочка слышала лишь себя!
Сосредоточиться на триллере не получилось, сюжет меня не убедил, как не вдохновили и рождественские шоу на другом