И помогала она им тихо, не желая, чтобы они знали об этом. Суммы переводились немаленькие, по две-три тысячи долларов (в зависимости от того, какую сумму составляли ее собственные дивиденды от мужниных вложений в самые разные проекты и ценные бумаги), и Зоя прекрасно знала, что те люди, близкие ей люди, которым она отправляла эти деньги, понятия не имеют, кто оказывает им такую щедрую помощь. Однако деньги принимали, выпутываясь с их помощью из тяжелых жизненных ситуаций (долги, болезни), тратили их и старались, как думала Зоя, не вникать, кто именно оказал им помощь. Скорее всего, держали по этому поводу рот на замке.
Переводы она делала нерегулярно, а только в зависимости от сложившихся в их семьях обстоятельств, в курсе которых она бывала всегда. Однако были и традиционные, как она их называла, переводы: к Новому году, к началу учебного года (у всех опекаемых ею друзей были дети), а еще отправляла деньги глубокой осенью, в октябре или ноябре, когда, как ей казалось, всех в мире охватывала депрессия и тоска по теплу и солнцу… «Немного солнца в холодной воде, – любила повторять она и добавляла: – Немного теплых денег в холодную нищету…»
Зоя была в курсе событий всех тех, кого любила, но с кем в силу обстоятельств не могла поддерживать тесные дружеские отношения. У всех были свои семьи, свои заботы, и она не хотела никому из них навязывать свою дружбу, считая, что если даже кто-нибудь из них захотел бы ее видеть, то звонков было бы больше, да и встреч тоже. Однако это не мешало ей активно вмешиваться в их жизнь, помогая им бескорыстно, словно выполняя ниспосланную ей свыше важную миссию. Больше того, где-то в глубине души она была уверена в том, что сама ее жизнь сложилась именно таким образом, а не другим и что она осталась богатой вдовой словно специально для того, чтобы иметь возможность беспрепятственно помогать своим детдомовским друзьям, своей невидимой семье.
– Телефон Марины молчит, – сказал Вик.
– Знаю. Я тоже ей звонила. Думаю, она отключила специально. Чтобы лишний раз не светиться…
– Думаешь, она снова что-то придумала?
– Уверена.
– Ты что-нибудь знаешь?
– Давай не будем… Вик, не надо слепо выполнять ее просьбы. Она девушка горячая, может в сердцах наломать дров, да и вообще, эта ее излишняя эмоциональность, чувствительность… Словно это и не она вовсе. Я не узнаю ее в последнее время.
– А я так ее очень даже понимаю. Я и сам бы не отказался…
– Вик! Перестань! Рано или поздно это все равно откроется, и что она тогда будет делать? Ты только представь себе, какую травму она нанесет сама себе, словно ножом по живому! Я ее предупреждала, как и тебя, между прочим… Разве я – не ваша семья? Да мы втроем – самые близкие и преданные друг другу люди! И не надо искать тепла на стороне, не надо!
– Но ты же искала. И нашла.
– Вик,