Беседуя с Найпой, я чувствовала, что ее рассказ честный. А еще понимала, что она сообщила не все. Я редко довольствуюсь тем, что получаю на первом интервью. Хорошо, когда после опроса других участников истории и разговоров с местными жителями есть возможность снова вернуться к главному герою и задать уточняющие вопросы. Если он, как в случае с Найпой, расстроен и напуган, то может забыть о каких-то важных фактах, или может их стыдиться: мало кто готов излить душу незнакомому человеку, а тем более журналисту. Так что историю о том, как Найпа «попала в рабство к классному руководителю», я услышала от нее не сразу. Женщина рассказала об этом, когда немного привыкла ко мне и поняла, что я здесь не из-за «жареных фактов», а хочу правды и справедливости, как и она.
Для меня в разговоре с героем самое главное – терпеливо слушать и не лениться снова и снова уточнять детали. В разных ситуациях, в разном настроении он вспоминает новые факты. И даже если повторяет свою историю по кругу – важно слушать внимательно. В его речи всегда может проскользнуть фраза, за которую можно зацепиться и задать вопрос.
Всякий раз, когда Найпа упоминала в своем рассказе классрука Обухову, я замечала, что она начинает плакать сильнее, и говорить ей становится сложнее. В очередной раз, обратив на это внимание, я спросила: «Найпа, я же вижу, что вам трудно говорить о ней. Почему?» Найпа замялась и сказала, что не уверена, что ей стоит рассказывать об этом. Я объяснила, что для того чтобы материал был объективным и достоверным, я должна знать все. И тогда она призналась, что всей семьей они работали на Обухову за оценки Азата.
Когда Найпа рассказала мне всю историю, я оказалась в сложной ситуации. Как журналист я понимала, что у меня в руках важная и «громкая» тема. И я обязана раскрыть ее как можно полнее. Но также было очевидно, что после этой публикации на Найпу станут давить еще сильнее. Для человека из маленького села, в котором все властные структуры в одной лодке, пойти против системы – значит подвергнуть себя опасности. За развитием событий я буду наблюдать из Москвы, а Найпа останется в Хворостянке совершенно одна. А если она не справится? Возможных последствий для Алгалиевой я испугалась сильнее, чем она сама, потому что лучше представляла, какими те могут быть. И я посчитала правильным предупредить о них героиню и уточнить, действительно ли она хочет, чтобы я написала все, о чем она рассказала? Найпа неуверенно ответила, что готова бороться и верит в справедливость.
Конечно, невозможно на сто процентов предсказать, что произойдет после выхода материала. Но обрисовать круг возможных последствий для героя необходимо, особенно если это простой человек, никогда не сталкивавшийся с системой и не вступавший прежде в борьбу с ней в публичном