– «Почти»? Еще секунду назад ты говорила, что вообще ею не пользуешься…
– Остановись! – воскликнула я, всплеснув руками. Мои пальцы забрались под рукава свитера, расчесывая внутренний сгиб локтей, который разъедало, как от яда. – Ты хочешь, чтобы я призналась, что мне нравится пользоваться твоими заклятиями? Что от этого изменится?
– Ну… – Аврора пожала плечами и, подперев подбородок, потрепала ажурную салфетку. – Как минимум ты не превратишься в миленький черный уголек.
– О чем ты?
– Закатай рукава, Одри.
Мои пальцы заледенели, когда я, сглотнув, аккуратно подвернула один рукав и принялась сдвигать его вверх. Я была уверена, что Аврора разыгрывает меня и я не увижу ничего особенного, только шелушение кожи от морозного воздуха, но сердце выдавало меня с потрохами. Бешено колотясь, оно доказывало, что в действительности я считала совсем иначе.
– Что со мной? – всхлипнула я, жадно хватая ртом воздух, когда увидела роспись черных прожилок, спускающуюся вниз от локтей.
Словно в моих венах тек деготь вместо крови: они выступали, зараженные тьмой, скопившейся внутри. Именно от нее кожа горела, будто от укусов. Я снова почесала руку – вены раздулись еще больше. Тьма в венах почти достигла запястья. Скоро ее будет не скрыть даже длинными рукавами свитера.
– Как давно ты чувствуешь зуд?
– Неделю… или две… Но еще вчера этого не было, – выдавила я едва слышно, судорожно растирая вены. – Я чем-то больна?!
– Можно сказать и так. Ты больна отрицанием, милая.
Она пододвинула ко мне свою чашку, где еще оставался лимонный чай, и я, не думая, выпила его, чтобы справиться с тремором и паническим удушьем.
– Нельзя пользоваться магией, которую не признаешь, иначе она начнет отравлять. У тебя еще есть время это исправить, но поспеши, иначе, когда тьма дойдет до пальцев, ее будет уже не убрать. Даже маскирующие чары не спасут. Так и останешься жить без возможности записаться на маникюр, – усмехнулась Аврора и стянула с руки замшевую перчатку.
Еще ни разу я не видела ее без них, и теперь мне стало ясно почему: от локтя до самых ногтей по руке Авроры шли такие же черные вены, какие начинали проступать у меня. Видя, в какие безобразные и обугленные обрубки они могут превратить мои пальцы, я содрогнулась.
– То-то же, – мрачно хмыкнула она, надевая перчатку обратно. – Я признала Шепот слишком поздно. Сама не думала, что удастся создать что-то настолько… сильное и своенравное. Какая Верховная, такие и ее заклинания. Но не бойся, это не смертельно! Всего-то надо признать, что ты немножко злая, – весело подмигнула Аврора.
Я поежилась, судорожно опуская рукав пальто.
– Но я не такая, как ты! Я никогда не была злой…
– Никто и не рождается злым, Одри. Мы обе стремимся к силе, и от этого факта не стоит прятаться. Мне потребовалось пятьсот лет, чтобы осознать это, но было слишком поздно. Пускай меня зовут злодейкой, но зло бывает разным. Иногда оно во благо…
– Это