Тем не менее энтузиазм Фихте по поводу освободительной войны оказался заразительным для Шопенгауэра. Он даже решил вступить в армию, чтобы сражаться с Наполеоном, но в конце концов передумал и в 1812 г. занялся докторской диссертацией, озаглавленной «О четверояком корне закона достаточного основания». Работа столь же любопытна, как и ее название, и в целом представляет собой кантианское исследование четырех типов причины и следствия (логического, физического, математического и морального).
Артур вернулся в Веймар, где у Иоганны Шопенгауэр на тот момент был роман с придворным чиновником по фамилии Мюллер (который, правда, предпочитал, чтобы его на аристократический лад именовали фон Герстенбергк). Этот несчастный бергк был на двенадцать лет ее моложе и обожал писать стихи. Как и следовало ожидать, оскорбленный в лучших чувствах Артур Шопенгауэр не преминул разыграть из себя Гамлета. А вот бедняга Мюллер явно не был готов к роли Клавдия. Задетый за живое язвительными замечаниями Артура, он был вынужден вскакивать из-за обеденного стола и хлопать дверью, оставляя новоявленного Гамлета выяснять отношения с Гертрудой-Иоганной. Одно из писем матери к сыну дает представление об их разладе. «Не Мюллер, а ты сам оторвал себя от меня; твоя мнительность, твое неодобрение моей жизни, моих друзей, твое необязательное поведение по отношению ко мне, твое презрение к моему полу, твоя жадность, твои перепады настроения…» Иоганна уже начала приобретать известность как автор популярных сентиментальных романов, и это вызывало у сына лютую ненависть. Шопенгауэр знал, что в интеллектуальном плане он на голову выше матери (впрочем, она была далеко не глупая и отнюдь не ограниченная особа, как некоторые склонны думать), и вместе с тем был не в состоянии закрыть глаза на ее литературное творчество даже под тем предлогом, что оно не стоит его внимания. Судя по всему, их конфликт должен был пройти все стадии, чтобы наконец достичь финала.
Но Веймар был не только сценой для семейной мыльной оперы с бесконечным раздражением и громкими скандалами. Здесь Шопенгауэр также познакомился с Гете. Начинающий философ и зрелый гений могли разговаривать часами. Впоследствии Шопенгауэр утверждал, будто эти беседы не только пошли на пользу ему самому, но и помогли Гете в его «Теории цвета». Что довольно странно, ибо сам Шопенгауэр изучал медицину и питал склонность к научным исследованиям, а для Гете «Теория цвета» была не более чем хобби – этакая игрушка гениального естествоиспытателя-любителя, которой он донимал своих поклонников. За столетие до него Ньютон уже объяснил, что белый цвет включает в себя полный спектр цветов. Гете же упрямо отказывался поверить тому,