Я зацепил импровизированный карабин за грудную обвязку Толика, подсадил его вверх, к транспортной веревке. Он попытался закрепить на ней ремень, но с одной здоровой рукой ему никак не удавалось застегнуть пряжку. Толик все возился и возился. Я уже устал его держать.
Пряжка сдалась на мгновение раньше меня. Теперь Сало висел на обвязке и силовом кольце под транспортной веревкой. Теоретически, перебирая по ней руками, Толик мог миновать опасную область и сам. Так альпинисты иногда перебираются через расщелины. Только у них обвязки не веревочные, а ременные, причем изготовленные на производстве. И карабины сделаны не из кожи, а из металла. Это и надежнее, и удобнее. Но нам не до выбора. Что есть, то есть.
Я еще раз придирчиво осмотрел все узлы и крепления самодельной обвязки. Вроде крепко. И веревка под весом Толика провисла допустимо – от его ног до земли еще осталось примерно полметра, может чуть меньше. Сойдет.
А как там сам Толик? Ему явно стало лучше, но травмированная рука не позволит самостоятельно ехать по переправе. Придется впрячься мне – тащить на буксире. Из остатков неизрасходованной веревки я соорудил нечто-то вроде поводка, зацепил за обвязку Толика. Получился буксировочный трос. Свободный конец троса взял в руку и приготовился прыгать, фиксируя взглядом ближайшее «молочное пятно».
Ох уж эти белые лужи! Они мне по ночам сниться будут. Стопудово. В кошмарах.
– Ну что? Поехали? – не оборачиваясь, спросил у Толика.
– Кто поедет, а кто и попрыгает, – поправил меня он.
– Рожденный скакать, ездить не может, – согласился я.
Но хватит лясы точить. Эх, понеслась кривая в баню!
Прыжок. Буксировочный трос вначале пошел слишком туго и чуть не дернул меня назад. Но мне удалось выправиться. Встал в белое пятно прочно, обеими ступнями. Подтащил за собой Сало. Смотал веревку и снова прыгнул.
До безопасного участка земли оставалось чуть меньше половины, когда я поскользнулся. И лужа-то была немаленькая. Но подошвы ботинок поехали по раскисшей мокрой земле, едва не вынеся меня за пределы спасительного белого пятна. Я забалансировал на самом краю, размахивая руками, пытаясь вернуть себе равновесие. Буксировочный трос вырвался из рук и полетел к земле…
На этот раз бабахнуло сильнее. И вспышка была. Нижний край веревки разлетелся волокнами, а уцелевшая часть загорелась. Огонь занялся мгновенно и побежал к Толику так резво, словно это была не альпинистская веревка, а трут!
Я ничего не успевал предпринять. Просто стоял и смотрел, как язычок пламени добирается до обвязки Сала. Он закричал, задергался, сильно раскачивая веревку, и принялся бить себя здоровой рукой по животу. К счастью, этого хватило, чтобы потушить огонь. Но тут раздался подозрительный треск. Он доносился со стороны экскаватора. Кажется, тому ржавому блоку, к которому я прицепил веревку, не понравился бешеный гопак, который только что «танцевал» в борьбе с огнем Сало.
– Замри! – прошипел я Толику. – Даже дыши через раз!
Несколько мгновений мы напряжённо молчали,