– Может, насыплем его в кастрюлю?
Моё предложение его не впечатляет и он, подумав, приносит из своей комнаты два гигантских чертёжных листа, сворачивает из них кульки:
– Высыпай сюда, – командует, – и представь, что это картонные вёдра!
Я улыбаюсь, потому что мне нравится всё, что происходит в последние два часа. Да и вообще весь этот день. И ночь.
Мои ноги не достают до журнального столика, на который Кай водрузил свои. Пару мгновений он размышляет, затем приволакивает из комнаты Дженны туалетный пуфик и ставит мне под ноги. Я даже не успеваю возмутиться:
– Мы ей не скажем! А если и скажем – не слиняет. Ты какой жанр предпочитаешь?
– Научную фантастику.
– Одобряю.
После недолгого совещания по поводу выбора фильма, мы даже слишком быстро сходимся на Звездных Войнах. Однако повторный просмотр шедевра оказывается не таким занимательным для Кая, как для меня, потому что он вдруг вспоминает:
– Дженни как-то очень хвалила один фильм… только я не помню его название.
Он звонит подруге, затем, выслушав инструкции, долго роется в её комнате и, в конце концов, приносит диск:
– «Куда приводят мечты» – читаю на пластиковой упаковке. – Обложка красивая, актёр известный.
– Я не видел, а ты?
– И я.
Вообще-то, тема жизни после смерти не моя – мне бы с текущей разобраться, да и не верю я в эти профанации, но новое всё же лучше, чем старое. Наверное.
После долгого и скучного начала кино становится интересным, правда, больше для Кая, нежели для меня. Он так сосредоточенно всматривается в экран, что даже перестаёт жевать попкорн.
– Хороший фильм, – заключает, как только на экране появляются титры.
– Угу, – соглашаюсь. – Только я так и не поняла, зачем он полез в ад.
– Как зачем? Чтобы спасти её.
– Это понятно. Но она оказалась там не просто так. Зачем же нарушать установленный порядок? Правила должны быть для всех едины.
– Без исключений?
– Без, иначе что тогда? Хаос.
– Нет уж, погоди. Ты считаешь, что Энни попала в ад заслуженно?
– Конечно. Она совершила сразу два греха, в которых уже нельзя покаяться. Закон нарушен? Нарушен. Значит, должно быть наказание.
– Погоди, какие ещё два греха?
– Отчаяние и убийство.
– Отчаяние – это грех?
– По христианской вере – да.
– Ты верующая?
– Моя мать очень набожна…
– А ты? Ты веришь или нет?
– Скорее да, чем нет.
– Как это возможно? У тебя же всё чётко: есть закон и порядок, есть чёрное и белое…
– Ну… – пожимаю плечами, – в детстве я никогда не сомневалась в словах матери и священника, но в более старшем возрасте моя вера свелась к тому, что нечто разумное просто обязано быть, и быть НАД нами, потому что люди – существа слишком жестокие, чтобы существовать сами по себе. Оглянись назад, взгляни на историю человечества, на бесконечность войн в нашем мире, на истребление