Иконку и камень они решили забрать с собой. Ну, негоже бросать икону в лесу. А камень … просто прозрачный камешек в красивой оплётке. Кому он теперь нужен?.. Да и зачем он Пименовне был нужен – тоже непонятно. На память, что ли, хранила. Теперь все равно не узнаешь.
Посидели еще немного, молча глядя перед собой.
– Домой надо, – как бы сама себе сказала Санька.
– Ага. Пошли… – глухо ответила Нюта.
Они встали и медленно, устало пошли вглубь леса. В ту сторону, где, они уверены, был дом. Вышли на ту самую дорогу, по которой еще два дня назад катили в неизвестность. Теперь шли, молча, не глядя друг на друга.
Сумерки подступили незаметно. Вот только что был виден каждый листик на придорожных цветах, каждый изгиб, каждый лепесток вместе со всеми мошками и бабочками. И вдруг словно кто-то, завершая картину, провел широкой мокрой кистью, чтобы вся картина слилась в единое неразрывное целое, в монолит, где детали уже почти не видны.
Девчонки шли, напряженно вглядываясь в окружающий лес. А в нем темнело очень быстро. Солнце, светившее низко сквозь путаницу ветвей, казалось, с каждой минутой запутывалось всё основательней, пока, наконец, не погасло совсем. Вместе с наступающей темнотой росла и тревога.
– Нюта, погоди.
– Что? Мы заблудились, да?
– Нет. Погоди. Надо осмотреться. Мне сдается, где-то здесь кривая сосна – старушечья рука. Надо найти её. С неё и дом увидим. Пошли.
Санька свернула в лес и пошла, разводя ветки и вглядываясь в кроны. Наконец она радостно закричала:
– Вон она. Нюта, нашла. Давай сюда бегом.
Нюта вроде прибавила шагу, но мрак отнимал дорогу, поэтому идти пришлось на ощупь, какое там бегом!
Сосна тонула в темноте, и Нюта не поняла, как Санька определила, что это именно та сосна. По запаху, что ли? Но когда, запрокинув голову, Нюта глянула в небо, сама убедилась: вот они – пять растопыренных пальцев– веток на фоне темно-синего звёздного неба… Один из них – указательный – словно грозил ему… Или показывал на него…
Всё вокруг было устлано мелкими хвойными сухими ветками. Санька уселась под деревом. Она сняла платок, постелила его на хвойную подушку, улеглась, свернувшись калачиком. Нюта тоже стянула с головы косынку и постелила рядом с Санькой.
– Придется здесь ночевать. Если даже и влезешь на сосну, всё равно вокруг тьма, ничего не увидим. Садись ближе. Так теплее будет.
– А медведь не придет? Или волк? Или ещё кто, похуже…
– Кто же это?
– Лесничий с урядником!
– Мне Крёстная рассказывала, что во всем лесу нет места спокойнее, чем под этой сосной. Говорила, заговорённое место. А кто здесь ночует, тому сны вещие снятся про будущее. Так что не бойся ничего. Спи, – зевая сказала Санька. Нюта легла рядом. Крепко обнявшись, они заснули тревожным сном, вздрагивая и просыпаясь то и дело.
До самой ранней зари Саньке снился большой чан с рыбами всех видов, размеров и расцветок. Она всё старалась поймать хоть одну. Но рыбки, вёрткие