– На самом деле я не знала, что и думать, но надеялась, что это не его журналы. Или что у Клейтона, возможно, такой фетиш, но он по-прежнему меня любит, – вспоминает Джина.
Муж ее выслушал не моргнув глазом. Когда Джина выговорилась и умолкла, он вздохнул поглубже, посмотрел ей прямо в глаза и, казалось, собрал все силы, какие у него были. «Я люблю тебя и правда очень хотел, чтобы у нас все получилось, но не могу, – сказал он. – Я гей». Правда раскрылась, и обратного пути не было.
Неприятная правда об отношениях заключается в том, что мы на самом деле никак не можем знать, что думает другой человек, если он нас в это не посвятит. Айрис, американка китайского происхождения, «домашняя мама» в возрасте под сорок, знала, что муж проводит с ней не так много времени. Но и вообразить не могла, что он подумывает ее бросить… пока он этого не сделал.
Мир Айрис перевернулся вверх дном однажды в среду вечером, когда три ее дочери ужинали. В меню была курица, картофельное пюре и вареная кукуруза в початках. Флинт пришел домой с работы и присел к столу, не сняв пальто.
– Я так больше не могу, – сказал он.
– Трудный день? – сочувственно спросила Айрис, ставя на стол перед ним тарелку с едой.
– Я хочу развода! – вдруг выпалил он, не стесняясь детей. – Я встречаюсь с другой женщиной. Она бродвейская актриса. Мы любим друг друга.
Айрис была в шоке. Она не могла поверить своим ушам. Остаток вечера ей казалось, будто она под водой: все вокруг было размытым и плыло перед глазами. Больше всего ее поразило то, что эта женщина играла на Бродвее. Зачем ей, скажите на милость, такая информация?! Когда пару дней спустя потрясение прошло, Айрис стало казаться, что ее просто решили сдать в утиль после девяти лет брака. Она держала случившееся в тайне от всех, поскольку даже сама была не в силах посмотреть в лицо правде, не говоря уже о том, чтобы позволить другим ее жалеть. Это время она провела, не выходя из дома, плача над семейными фотографиями и ища в Интернете информацию о разлучнице.
«Я провела рядом с этим мужчиной большую часть своей взрослой жизни. У меня просто в голове не укладывалось, что, когда я думала о том, как мы с дочками проведем выходные, он собирался уехать от нас. Он все спланировал, а я и знать не знала».
Карлотта, голубоглазая блондинка, вполне сошедшая бы за сестру Риз Уизерспун, не один год подозревала, что ее муж Билл ходит «налево». Более того, она доводила до белого каления Сюзанну, с которой вместе ходила на спиннинг-тренировки, и других подруг, постоянно напрашиваясь на уверения, что ее муж ни с кем не путается. Больше ни о чем говорить Карлотта не хотела. В свои сорок она вела себя не лучше собственной пятнадцатилетней дочери Бейли, то и дело спрашивая: «Почему он так часто задерживается на работе? Почему он не хочет со мной разговаривать? Почему он всегда держит телефон под рукой, экраном