Впрочем, за столом важных тем не поднимали. И только когда отошли от главного корпуса государственной дачи на изрядное расстояние, президент спросил:
– Ну что, Егор? Назад дороги нет?
– Нет, – убежденно ответил генеральный секретарь.
– Поймут нас в партии, да и вообще?
– Думаю, поймут правильно. Вопрос назрел и перезрел.
– Может, всё-таки после юбилея?
Лигачев остановился. Позади, на приличной дистанции, замер охранник.
– Хватит уже тянуть. Я считаю, седьмого ноября на мавзолее должен стоять другой генсек.
Рыжков прищурился. Отношения первых лиц пережили разные этапы, и поначалу, говоря откровенно, большой теплоты и доверия между вождями не наблюдалось. Суровая необходимость толкнула обоих навстречу друг другу без малого восемнадцать лет назад, ну а дальше… Дальше, наверное, вступило в силу старинное русское правило, звучавшее так: «Стерпится – слюбится».
– А не дадим повода для спекуляций: мол, оппозиция выступила, и Лигачева сняли? – в голосе у Рыжкова прозвучало сомнение – подлинное или наигранное, разобрать было трудно, даже давно зная его.
– А потом они еще митинг соберут, и мы опять отложим? И до каких пор?
Президент посмотрел на огонь сторожевика в море.
– Ты прав. Что мы за власть, если тележного скрипа боимся?
– Тогда выходим с этим вопросом на пленум, – подытожил Лигачев. – Двадцать второго проведем?
– Да, как планировали. Держись, много будет комментариев…
Егор Кузьмич хмыкнул.
– Меня комментарии не пугают, мне стыдиться нечего. Но в восемьдесят шесть пора на покой. Я и раньше ушел бы, только ситуация не позволяла.
– Теперь преемник у тебя есть, – заметил Рыжков. – Уверен в нем до конца?
– Насколько это в человеческих силах, да.
– С Горбачевым-то как Андропов маху дал, помнишь?
Генеральный секретарь тяжко вздохнул.
– Михаил Сергеевич наломал дров, это верно. Долго потом разгребали.
Двое с непокрытыми седыми головами прошли еще метров сто вдоль берега. Здесь дышалось по-другому: совсем не так, как в столице, где к их услугам были импортные системы кондиционирования и очистки воздуха. Здесь воздух не требовалось очищать. Он был абсолютно натуральным и свежим.
– Что в Москве?
Егор Кузьмич понял, что имел в виду президент.
– Агитируют, зовут на площадь. Пусть пар выпустят.
– Провокаций не будет?
– Комитет бдит, Крючков каждый день информацию шлет всему Политбюро. Есть там, конечно, горячие головы, за ними приглядывают.
– Владимир Александрович и мне сюда шлет, – сказал Рыжков. – Пока он на посту, я спокоен.
– Здоровье у него совсем плохое.
– Я в курсе. Как бы не пришлось