Спустя долгое время настала очередь Сирки. Она со странным чувством горечи смотрела, как злая незнакомка перебирает её скромный гардероб и презрительно смотрит на фотографию женщины. У каждого ребёнка была такая фотокарточка, единственное, что связывало их с родителями. Когда наконец её вещи оставили в покое, она поспешно начала их обратно закутывать в тёмную ткань. Пальцы с трудом слушались, но ей всё же удалось кое-как затянуть пару узлов. Следующая женщина внимательно осмотрела её лицо, покрытое разводами крови, и хмуро спросила:
– Что случилось? У тебя часто идёт кровь из носа?
– Нет, – тихо ответила Сирка, – меня ударили.
– А, понятно, – женщина что-то подчеркнула в журнале и добавила, повысив голос, чтобы услышали её коллеги, – видно, манерам тебя так и не научили. Просто так детей не бьют. Не удивлюсь, если ты закончишь жизнь на позорном столбе.
Сирка вздрогнула. Им не раз рассказывали про позорные столбы: огромные каменные колонны, к которым за руки приковывали преступников, стояли на каждой крупной площади в городах; палачи могли забить преступника любым предметом, который только попадётся им под руку. После такого никто не выживал.
Сирке присвоили номер С176345С. Она двумя пальцами держала выданную ей нашивку. Вот оно, её новое имя. Раньше её звали Сирка 14599, а теперь она – набор букв и цифр. Еле сдерживая слёзы, она пошла к ванным. Быстро положив одежду, нашивку и узелок на пол, она с трудом залезла и обхватила себя руками, почувствовав, как холод проникает внутрь тела, заставляет мурашки бежать по бледной коже, а зубы стучать. В надежде, что сейчас она немного согреется от воды, Сирка благодарно улыбнулась стоящей над ней девушке. Та нахмурилась, подняла с трудом ведро и резко окатила Сирку водой. Тогда девочка в первые узнала, что ледяная вода может обжигать. Она вскрикнула, и тут же получила оплеуху:
– Нечего визжать, – грубо процедила сквозь зубы девушка и пошла снова набирать воду в ведро.
После того, как последний из четвёрки был вымыт, девушки вытащили детей из ванн и побрили. Сирка ощущала холодное лезвие бритвы, и она надеялась на то, что рука у девушки не дрогнет, и кожа головы останется целой.
В коридоре их ждали встретившие женщины. Убедившись, что все дети прошли необходимые процедуры, они построили их и повели в дортуар на четвёртый этаж. Дортуар занимал весь этаж и был разделён на секции. В каждой секции стояли двухэтажные кровати и маленькие тумбочки, с потолка свисали голые лампочки, тусклым светом озаряющие помещение.
– Ваш сектор самый дальний, – сухо сообщила одна из женщин, – тумбочка одна на двоих, по