– Желе! Много желе! – радостно поддержали девчонки.
Жданов бросился к кустам, постоял, согнувшись. Он почти рыдал.
– Гады! – закричал Жданчик из кустов. – Ненавижу вас всех!
И неровной походкой, придерживая живот ладонями, убежал в сторону Лесозавода. Мы переглянулись.
– Дураки, – сказала Юлька. – Чо его мучать-то?
– Может, за ним? – сказал Макся. Даже его пробило.
– Да, ладно, – сказал я неуверенно. – Побегает и вернется. Жданчик отходчивый.
Хотя я уже не был в этом уверен. Грааль – штука жестокая. Обладание им меняет человека. Мы убедились в этом на собственном опыте.
Молча и как-то понуро мы дошли до дома. Вечерело. Мы сидели во дворе на лавочке и уныло валяли дурака. Делать ничего не хотелось. Мы все чувствовали неясную, но отчетливую вину. "Да провались она, эта Сладкоежка", подумал я. "Зачем мы вообще туда ходили?"
– Димка! – позвал меня вдруг Макся. – Зырь, кто идет!
Я повернулся. Жданов вернулся. Он шел к лавочке – спокойный и умиротворенный. Его лицо было лицом человека, который услышал небесный "щелк" и почувствовал себя счастливым.
Кажется, от него даже шло легкое сияние.
Мы оторопели. Переглянулись и начали подниматься.
– Жданчик, ты чего? – спросил я наконец.
Жданчик шел к нам, ступая легко, как Будда по лепесткам роз.
– Жданчик?
– Я был на речке, искупался, – кротко сказал Жданов. – Баско так.
Кажется, он обрел свой Грааль.
29. Миллион дней
Воспоминания. Цветные шарики.
До слез обидно, что я не помню столько всего.
Все забыл.
И даже как мы с этим дурацким дельфином фотографировались.
Раньше я не любил фотографии. В путешествии нужно запоминать впечатления, переживать, а не фотографировать все подряд, как одержимый. Вот как я говорил.
Сейчас я понимаю, что память – чудовищно ненадежная штука. Чудовищно.
Мне все время кажется, что я теряю воспоминания.
Постоянно забываю.
И фотографии, которые я так не любил, работают теперь как мнемонические ключи. Как указатели, где и что искать в огромной заброшенной пыльной библиотеке памяти, где гуляет гулкое эхо и нет другого света, кроме тусклого и слабого, что пробивается сквозь дыры в разрушенном потолке…
Теперь я смотрю на фотографию с этим уродливым дельфином, и мне даже кажется, что я что-то помню.
Черное море, где-то рядом с Адлером. Пасмурно и море было довольно холодное. Но я все равно выходил из воды, только качественно посинев.
Мы жили на частной квартире в двух или трехэтажном доме, заросшем виноградной лозой. Сдавала комнату нам пожилая крупная женщина – помню ощущение ее присутствия. На балконе у нее лежали настоящие сокровища – старые книги. Толстенная книга со сказками братьев Гримм, от чтения которой у меня волосы стояли дыбом и по спине полз холодок (позже я узнал, что это были неадаптированные