– Бьюсь об заклад, за это же тебя и выгнали из лейб-гусарского полка. Или все же за долги? Будь так добр, поделись историей. – Видимо дружба их позволяла задавать подобные вопросы, потому как Жорж лишь рассмеялся.
– Гусары денег не берут! Но на самом деле дуэль – причина всех моих мытарств. – Ротмистр говорил легко, было видно, что история эта давно им пережита и не вызывает никаких тревог.
– Тем не менее, ты не прав, долги бывают разные. Ты свой вернул, за что и вылетел с теплого местечка. – Суждения Андрея касательно природы долгов заставили Жоржа рассмеяться от всей души.
– Таких долгов я ничуть не боюсь, верну любому с процентами. – Теперь смеялись оба.
– Что с разъездом? – Друзья подошли к коням, которые ждали их у подножья холма.
– Брось, Андрей, люди устали, не вижу никакого смысла продолжать разведку. Мы достаточно удалились от крепости. На рассвете повернем обратно. А если честно, то вся эта разведка лишь способ выставить меня из крепости. Как говорят, я разлагаю дисциплину. – Он легко взлетел в седло, покрутил ус и послал коня шагом. Через несколько секунд к нему пристроился корнет.
– Как бы то ни было, а немцы не минуют Осовец, ты понимаешь сам, им лучше ударить здесь, чем биться о неприступные бастионы Новогеоргиевской крепости. – Андрей внимательно посмотрел на друга.
– Ни секунды не сомневаюсь. Но вести войско через незнакомые леса и болота дело рискованное. Проще сделать это севернее, а главное быстрее. Нет тут ни одной живой души, кроме нас, да, быть может, пары медведей.
Долго ехали они в тишине. Мимо проплывали весьма унылые пейзажи. Чахлые деревца, гнилые болота. Наконец Андрей нарушил тишину: «Допиши письмо, прошу тебя».
– Опять ты за свое, допишу, не сомневайся, приедем в лагерь, так сразу сяду за эти, столь тобой горячо любимые, писульки.
– Я думал ты любишь писать письма – корнет испытующе посмотрел на ротмистра.
– Будь уверен, так оно и есть. Но есть всему разумные пределы. Мне и писать-то то нечего. А уж тем паче учитывая твою просьбу. Не могу я даже представить, что это мое последнее письмо. Ну не могу и все тут. – Жорж так увлекся объяснением, что проглядел ветку, которая сшибла с него головной убор. Друзья остановились.
– Будь по-твоему, не можешь и не надо, но просто напиши все, что хотел бы сказать, иного и не надо. Потом уже будет поздно.
Ротмистр, не слезая с коня, подхватил с земли фуражку, крякнул, отряхнул ее от грязи и надел. Подумал немного, после чего произнес: «А сам-то, будь так добр, напиши такое же письмо, а после мы и обменяемся ими. И когда тебя, а быть может и меня, хотя сомнительно, убьют, письмо это отправится к адресату. Что скажешь?»
– Мне некому писать. Подъезжаем, господин ротмистр.
Они действительно выехали к биваку. Сдали коней встречавшему их ефрейтору, выслушали доклад и прошли в палатку ротмистра. Андрей зажег лампу и поставил