Я моргнул и послал Гесеру мысленный образ убитого Инквизитора. Шеф выругался. Очень грязно и витиевато. Нет, я не сомневался, что он знает русский досконально. Но это было очень затейливо. Но все-таки недостаточно по сравнению с тем, что мы видели.
«Ждите, – приказал Гесер. – На рожон не лезть. В здание не входить!»
Полагаю, он даже не надеялся, что мы его послушаем, но все-таки сказал то, что считал нужным.
– Гесер, какого уровня он был? – спросил я, отводя взгляд от мертвого тела.
«Лет семьдесят назад, когда мы встречались, у него был второй. Сейчас, наверное, первый».
– Он был первого уровня, – сказал я Светлане, когда мы двинулись к дверям школы, обходя убитого с наветренной стороны.
Света не ответила. И так все понятно – убить Иного первого уровня, да еще Инквизитора, с их особыми заклинаниями и хитрыми амулетами – это очень сложная задача. Даже для Высшего Иного – это как минимум тяжелый и опасный бой с непредсказуемым результатом. С Инквизитором же расправились мимолетно и убедительно. Еще и бросили возле входа как предупреждение.
Я размял руки, потряс пальцами, «навешивая» на них заклинания. И поймал себя на том, что непроизвольно делаю перекос в сторону защитных. Что ж, посмотрим. Двое Высших Иных – не один первого уровня.
Мы вошли в школу.
Первые тела я увидел в вестибюле возле гардероба – двое мелких, лет десяти, мальчишек. Судя по всему, нападение произошло во время урока, детей вне классов практически не было.
Светлана нагнулась над одним, я – над другим.
– Спит, – сказала жена.
– Дрыхнет, – подтвердил я. – «Морфей»?
– Это сработал Надькин браслет, – сказала Светлана. – Ты что, не понял?
И тут до меня дошло. Помимо того что за Надеждой непрерывно ходили двое… нет, как оказалось – трое охранников-Иных, на ней с самого детства еще и болтались защитные амулеты. Какие-то свои сразу после рождения Нади пытался навязать Гесер, но выслушал от Светланы такую отповедь, что заткнулся навсегда.
Амулеты выбирала и заряжала Светлана. Большая часть из них ушла вместе с младенчеством (я уже не помню, чем она заряжала пустышки, но защитная магия в них была), сменилась заколдованными игрушками (если бы вы только знали, что способен был сделать с человеком Надин плюшевый мишка, – у вас волосы бы встали дыбом). Сейчас амулетами служили украшения – как оно всегда и было у женщин.
Мой вклад в безопасность дочери был невелик. Работа с артефактами – это больше женская магия, недаром ее так любят ведьмы. Но все-таки левая сережка в ее ушке была заряжена мной – в случае недружественного внимания к Наде она генерировала «сферу невнимания» такой силы, что любой человек, зверь или Иной, будь он хоть умирающим от голода оборотнем, начисто утратил бы к Наде интерес.
Надя к этой сережке относилась с большим подозрением. Она считала, что сережка периодически фонит и отпугивает безобидных кавалеров. У нас из-за этого даже состоялся серьезный