Трофим рывком провернулся вокруг своей оси, выкрутился из-под ног этого урода. Руки были связаны за спиной, и это очень мешало двигаться.
– Очнулся? – с набитым ртом спросил верзила.
Лоб у него высокий, но узкий, надбровья в форме шишек, нос широкий, как будто вдавленный внутрь, подбородок прямоугольный как малая саперная лопата. Не человек, а образина какая-то.
– Ты кто такой?
– Гога я.
– А Марьяна где?
Амбал проглотил кусок, отхлебнул из бутылки, срыгнул и широко зевнул. Только тогда кивком головы показал на спальню:
– Там!
– С кем она?
– С мужем.
– С каким мужем?
– Муж у нее один. И любовник один. А ты третий лишний, гы-гы!
– Развяжи меня! – в бессильной злобе потребовал Трофим.
– Ага, счас! – оскалился верзила.
Как чувствовал Трофим, что попадет в западню. Не зря, оказывается, Марьяна заманивала его сюда. И заманила. Наплела ему с три короба, а он, дурак, и уши развесил. Дурак он, лох и чепушила!..
Только вот непонятно, зачем она заманила Трофима, если знала, что он гол как сокол? Может, его сейчас усыпят, увезут куда-нибудь в подпольную клинику и разберут на запчасти? Тайная пересадка органов сейчас на подъеме…
– Слышь, Гога, так нельзя! За меня спросят! Больно будет, – предупредил Трофим.
– Кто спросит? – равнодушно поинтересовался верзила.
– Есть люди! Очень серьезные люди!
Трофим не стал говорить про Салтана и тем более Нестора. Может, это провокация какая-то, очередная проверка на прочность.
Фактически Трофим выдержал уже две проверки – спросил с Чаянова и за него же ответил. Вроде бы все хорошо, но Нестор не захотел встретиться с ним, выказывая этим несерьезность своего к нему отношения. Может, он ждет новых доказательств, поэтому и отправил сюда своих головорезов?
– Очень серьезные люди спросят за меня, – хохотнул Гога. – А за тебя спросят козлы!
– Ты кого представляешь?
– Ух ты! Кого я представляю?! Сейчас пасть порву, и узнаешь!
Верзила поставил тарелку на стол, бросил на нее вилку, неторопливо поднялся, вытянулся во весь свой гренадерский рост, зевнул и вдруг ударил Трофима ногой в живот.
Гога не смог пробить пресс, но Трофим все равно скривился от боли. И даже рот приоткрыл, но именно это и нужно было Гоге. Сначала он просунул между зубов пальцы одной руки, затем – другой, и стал растягивать челюсти. Похоже, собирался порвать пасть в буквальном смысле. А руки у него быстрые, ловкие и неимоверно сильные.
– Развлекаешься? – спокойно спросил чей-то незнакомый мужской голос.
Гога отпустил Трофима и повернулся на голос:
– Да болтает много!
В комнату