Общественников никто не просит лезть в чужие дела. Более того, им за это даже не платят. Но они, упрямо тратят свою бесполезную жизнь, помогая людям, детям или природе. Видимо, чтобы оправдать собственное бездарное существование. Так думают многие о деятельности людей, подобных мне.
И это почти, правда. У меня, действительно, много никчемного. Я бы даже сказала, никчемное почти всё. Кроме дома, мужа, сына, сестры, родителей, четверых Вовкиных дочек, подруг Милки и Елены, собаки и ручной крысы.
У меня странное, никчёмное имя, Капитолина Варфоломеевна. Как говорит соседский работник Платоша, без ста граммов не выговоришь.
Моя никчёмная внешность? Ну, представьте себе невысокого, худенького пуделя в очках с толстыми линзами. Конечно, можно успокаивать себя, мол, пудель, очень породистая собака. Если её правильно подстричь и сделать хороший груминг – смотрится дорого и элегантно. При этом всегда легка, весела, исключительно сообразительна. И хотя в одном интервью на значимую общественную тему местная газета корректно описала меня, как статную женщину среднего роста. Другая тут же пошутила, что маленькая собака, всегда щенок. В общем, пудель он и есть пудель. Даже если он королевский.
Понятно, что никчёмная внешность породила никчёмные комплексы. Несмотря на то, что я легка, весела, а сообразительность резко возрастает после разбора очередной сделанной глупости, – интерес ко мне всю жизнь был в основном, профессиональный. Прежде всего, у мужчин. В результате, начиная с восемнадцати, и долгие двадцать пять лет до сорока трёх, я пыталась выйти замуж. Конечно, льстила себе, что всю жизнь зарабатываю только головой. Но не могла не видеть, какие авансы мужчины раздают безголовым, но хорошеньким девушкам и женщинам.
А сейчас и профессиональный интерес ко мне утихает, потому что у меня уже возраст. Тот самый, когда работодатели просят женщин больше не беспокоиться. Мне уже целых сорок пять лет.
Добавьте к этому бесполезное образование, которое получила на стыке двух эпох. Еще в советское время поступила на философский факультет государственного университета. И закончила его как раз в первый год нагрянувшей в нашу страну Перестройки. Как я выживала, это отдельная большая история.
Вопрос в другом. Кому сегодня нужна баба-философ в нашей деревне? У нас каждый пьяница у ларька на рыночной площади – философ. И запросто способен изложить авторский концепт на любое явление в жизни. Случись то наука, практика, техника, медицина, дороги, инопланетяне, черти, банкиры или чиновники, что, по мнению наших народных философов, одно и то же. И подпадает под единственное резюме: «Воруют все, всегда и везде». Потрясающее народное мнение, которое объясняет многие, на первый взгляд, сложные вещи. Зачем здесь я с Гегелем или Кантом?
В общем, новости – это хлеб для никчемного общественного деятеля. А в ту ноябрьскую среду новости было четыре.
Сначала позвонила Маринка из поселковой администрации, и попросила предупредить всех, кого увижу проявлять бдительность и осторожность. Особенно, в общении с чужаками, потому что в наших краях замечены двое беглых заключенных из дальней островной тюрьмы.
Из телевизионных сериалов мы знаем, что заключённые периодически убегают из тюрем. Но к нам заглядывают редко. Хотя, с моей точки зрения, именно в нашей глухомани созданы идеальные условия для любого, кто желает «пересидеть» или спрятаться.
К ноябрю дачники разлетаются в тёплые города, на зимовку. В их крохотных городских квартирках мало места для хранения, добытого за лето. Поэтому часто оставляют значительные запасы провианта в дачных подвалах, погребах и кессонах.
Один два раза за зимний сезон, по мере опустошения городских холодильников, они возвращаются за экологической едой. А заодно проверяют замки на домах и сараях. Создают видимость, что хозяева могут нагрянуть в любой момент, и воришкам здесь лучше не тереться.
Воришки, разумеется, трутся всё равно. Потому что дачницами, как правило, являются пожилые дамы после шестидесяти, не представляющие опасности даже для подростка или инвалида.
При этом ворующая сторона уже давно изучила как периодичность приезда той или иной хозяйки, так и расписание общественного транспорта, который в состоянии эту хозяйку довезти до её подвала. Поэтому, с моей точки зрения, всяким беглым и каторжным сам Бог велел прятаться в наших деревнях и двигаться в Питер после небольшой «отлёжки».
Тем не менее, это происходит очень редко, и наводит на мысль о том, что в нашу дыру не хотят лезть даже уголовники. Но на этот раз что-то где-то «треснуло», раз беглые пришли в наш район. Событие вызвало бурные обсуждения в Светлом Пути.
Второй новостью было то, что в посёлке опять объявился знаменитый Светло-Путейский маньяк, и это очень взволновало
всех наших бабок. В последние полгода о нём ничего не было слышно. Но до этого разбил не одно сердце. Маньяк выбирал дома, где живут одинокие немолодые женщины. Видимо, тщательно изучал и выслеживал свою жертву, заявлялся поздним вечерком,