И после жизни охраняют осторожно,
Чудесной восхищаясь красотой!
А как добиться этого, – у старца я спросила –
Дай откровение, как сердце мне открыть?
«В любви к ребенку скрыта эта сила!
Люби дитя – всё сможешь полюбить!»
Предисловие к главе романа
По палубе катился абрикос,
Он их купил в порту, на рынке местном.
На бортик приземлился Альбатрос,
И закричал как-будто неуместно.
Но знает каждый опытный моряк,
Что если рядом эта птица появилась,
То это очень, очень добрый знак,
И значит в будущем хорошее случилось.
У этой птицы древней, тайна есть,
Она вольна не приземляться месяцами,
Приносит путникам спасительную весть,
Паря над океанскими волнами.
В. Высоцкому посвящается
То, что сильней горит – быстрее прогорает!
То, что коптит – слегка дает дымок.
Чья кровь кипит, уже не остывает,
У гениев короткий жизни срок.
Но я не про таланты и умение
Таких людей – один на сотню лет,
Они вселенской искры отражение,
Они земли аутентичный цвет.
И мы не вправе обсуждать их жизни
У нас и колоколенка не та!
И даже в малой доле укоризны
Их крови будет масса пролита.
Garçon
Garçon, кружку пива! Дай мне пива, брат!
И со мною выпей, я себе не рад!
Гарсон, где ты милый, разлюбезный друг?
Что так смотришь хмуро, а в глазах испуг?
Гарсон, нос не вешай, хватит и меня
Как же нас достала эта беготня!
Вот тебе за тридцать, с кружками стоишь,
И в глаза мне глядя, внутренне дрожишь.
Как же нас накрыла суета сует
Ты когда, скажи мне, видел белый свет?
Медленно и тихо по лесной тропе
Ты шагал, чтоб птицы пели о тебе?
Ты глядел с надеждой на морской закат?
Гарсон, да иди уж, дай мне пива, брат.
И не слушай больше болтовню мою!
Только знаешь Гарсон – пиво я не пью!
Красные тюльпаны
Поля тюльпанов красных на фоне древних гор,
Охапками кидает отец дрова в костер;
Вдоль русла речки горной, в машине грузовой,
Среди камней скалистых везут дитя домой.
Но речка, собирая с окрестных скал ледник,
Прижала, протащила по камням грузовик.
И было откровенье, когда средь мрачных скал,
Отец, собрав все силы, дитя свое спасал!
Среди потоков грязи и месива камней
Стоял отец с дочуркой – кровинушкой своей.
Так пролетели сутки и в ледяной воде
Он многое обдумал о жизни и себе.
Уж силы на исходе, беснуется река,
А дочка замерзает, хоть и жива пока.
Нет, в бога он не верил, молитвы он не знал,
А просто он