Внутри «Гламурной куропатки» меня ожидали пытки.
Действительно пытки! Я сумела стерпеть все, только решив воспринимать происходящее, как очередную тренировку. Правда депиляцию интимных мест в качестве пытки не применяют даже в Дазреге, заменяя чем-то более милосердным, вроде вырывания ногтей, но я выдержала и это. Хотелось расшвырять всех гламурных куриц, но на соседнем столе лежала тощая жрица любви и стоически все терпела, так что мне вопить стало невообразимым образом стыдно.
На антицеллюлитном массаже стыд закончился, я прокляла всех на двадцати четырех языках прежде, чем поняла – это еще было начало, далее последовал скраб…
Из кабинета гламурно куропаточного косметолога выходила враскорячку, чувствуя себя общипанной курицей. Общипанной заживо!
Шорох, сидящий в кресле для посетителей, отложил какой-то модный девчачий журнал и участливо предложил:
– Водочки?
– У… у… у! – только и смогла сказать я, так как из-за маски всю кожу на лице стянуло.
– Травы на Франциске нет, кэп, – печально напомнил мой подчиненный.
– У… у…урою! – мрачно пообещала я.
Жаль, степени моей ярости не оценил никто – очередная огламуренная куропатка подлетела, уволокла и усадила в кресло перед зеркалом. Усадила! Прямо на продепелированные места! Я взвыла! Я бы и заорала, но рот в минеральной маске не раскрывался достаточно, пришлось ограничиться воем.
– Какие роскошные волосы, – пропела куропатка, с ресницами как у оленя – насилие над природой, вот что такое ее ресницы, – давно стригли?
Задумалась. Не вспомнила. Наверное, не стригла с тех пор, как перешла на штабную работу… лет пять уже.
– Ну, ничего, мы сейчас просто длину подравняем и укладку сделаем, – пела «куропатка».
Мне больно сидеть было, а еще я поняла, что Шорох – падла!
Когда я выползла из «Куропатки», оказалась в гламуре. Сплошном. Все мужики встречные оценили мою перекошенную от радости рожу.
– Да расслабьтесь, кэп, – Шорох одобрительно потрепал по плечу, – вы вообще красотка, должен признать.
– Сдохни, – мрачно пожелала я.
Один из пролетающих мимо катеров, с неожиданно затонированными стеклами, а тонировка на Фанциске запрещена законом, резко притормозил. Бросила на него злой взгляд – обычно после такого сваливают все, этот остался висеть.
– Слушай, у тебя пушка с собой? – поинтересовалась у Шороха.
Он усмехнулся, взял меня за плечи, и повел вперед, радостно насвистывая.
– Было бы чему радоваться, – прошипела злая я.
– Да ладно, впервые с такой красоткой иду, мне все завидуют.
– Урою!
– Да, кэп, вы красотка, только пока рот не откроете, – заметил мой подчиненный.
– Да,