К несчастью, единственным способом открыть этот конверт было разбить глину – но в таком случае, в отличие от бумажного пакета, он становился непригоден к использованию. Более удобным способом хранения сведений, стало нанесение снаружи на «упаковку» меток, информирующих о том, сколько табличек находится внутри нее, и с их кратким содержанием.
Теперь отметки на «конверте» рассказывали о табличках внутри – а те, в свою очередь, несли на себе отметки, символизирующие коров. Другими словами, наружные метки стали знаками с двойным абстрагированием от представленных ими объектов. Взаимоотношения между предметом и меткой начали перерастать в абстрактные.1
Следующим шагом в развитии письма стал окончательный отказ от простых меток. По мере того как росли шумерские города, собственность принимала все более сложную форму. Можно было владеть большим количеством типов предметов, которые могли передаваться кому-либо другому. Теперь наследники нуждались в чем-то ином, нежели просто отметка о единице собственности. Им требовались пиктограммы – изображения подсчитываемых предметов.
Использовавшиеся первоначально пиктограммы со временем упрощались. Во-первых, их обычно рисовали на глине, которая неудобна для нанесения мелких деталей. Вдобавок было бы пустой тратой времени рисовать реальную корову каждый раз, когда требовалась ее отметка, если все, смотрящие на пластину, и так прекрасно знали, что квадрат со слегка обозначенными головой и хвостом означает корову; так палка-палка-огуречик в исполнении малыша обязательно изображает маму (хотя ее и трудно опознать в этом намеке на человека) – просто потому, что здесь должна быть изображена именно мама.
Все это – система обозначений. Ее еще нельзя назвать письмом. С другой стороны, – это система отметок, которые становятся все более и более сложными.
Затем снова появляется печать – на этот раз передающая совсем новое содержание. Илшу, который когда-то использовал свою печать только для того, чтобы обозначить собственность зерна и масла, мог теперь поставить ее на обороте таблички, пиктографически при сделке. На обороте таблички рисунок Илшу н изображающей продажу коров соседа слева его соседу справа. Не доверяя друг другу, они оба просили его присутствовать при продаже, и он ставил свою печать на табличке как свидетель е говорит больше «Тут был Илшу» или даже «Это принадлежит Илшу». Он говорит: