Не хочу сейчас об этом. Нет, начну рассказ не с себя, а с нее. Сначала – о ней. И не потому, что она спала с ним. На самом деле она с ним не спала. Она очень молода, красива и жутко вульгарна. Она через всякое прошла. Не очень-то она мне нравится. Но я с ней повязана. Поэтому…
– Поэтому что?
Не хочу. Не буду.
– Почему же? Рассказывай давай. Растравила душу, и – в отказ?
Она промолчала.
– Ну правда, что потом? – Спросил он, целуя ей локоть.
– Потом суп с котом, – рассмеялась она. – Теперь твоя очередь.
– Ну ладно.
Он четверть часа собирался с мыслями, и наконец изрек:
– Ведь я уже рассказывал, как стал женщиной, ощущающей себя мужчиной, причем поэтом-гением, который не поэт. Меня, то есть женщину по имени Леонида (она американка), которая одновременно русский поэт Леонид Солнышкин, пытались соблазнить и женщины, и мужчины, причем весьма изощренно. Одна из них, например, заманила меня в парламент, предложив крупную финансовую сделку. Пригласила в свой кабинет, угощала кофе, тянула время, был уже конец рабочего дня. Постепенно почти все служащие покинули здание. Она заперла дверь и виртуозно ввела меня в гипнотический транс, сноровисто раскрепостив мои сексуальные инстинкты.
– А много у тебя этих самых инстинктов? – поинтересовалась Ольга.
– Сейчас увидишь, – сказал он, и неожиданно перевернул ее на бок.
– Ой, ой! Ты что! – взвизгнула она, ощущая в себе торнадо.
– Сама виновата, – устало произнес он через час, отпуская ее и переворачиваясь на спину.
– Ну тебя, рассказывай дальше.
– А ты не перебивай.
– Ну давай про ту дамочку.
– Дамочку-депутаточку? У, что она творила! Пока мы с ней обговаривали проект, на ее платье не спеша расстегивалась молния, одежда спадала, и внезапно она очутилась на столе в одних чулочках с кружевами и туфельках на высоких каблуках. Изгибаясь и по-кошачьи щурясь, дотянулась до магнитолы, включила. Магнитола издала сладострастный вопль, и вскоре мы уже отплясывали на столе ламбаду. Потом я врывался в мою проказницу в бешеном ритме брейка бесконечно много и долго, мы дошли до безумного экстаза и скатились на пол, я бился в ней, а она ударялась о ножку стола, мы катались по полу, покрылись синяками и ссадинами… Потом мы собирали одежду и долго, изнывая от нежности, одевали друг дружку. И беседовали о высшем жизненном смысле, который поворачивается порой самой непостижимой стороной, мы беседовали о превратностях любви, и она раскрыла мне тайную масонскую доктрину, и путем медитации переместила в Сакральную Сферу Акиремы: она схватила меня за руку, и мы оказались в конференц-зале, причем я никак не мог взять в толк, кто же я: Серж, Леонида, или Леонид. Поэтому я решил стать как бы сторонним наблюдателем и вывел свою душу из бренного тела, взирая на происходящее сверху. Наблюдая, заметил, что действие переместилось в 1991 год, то есть я, почему-то, попал в прошлое. При этом я ощущал себя матрешкой, внутри которой другая