Каждый раз на ночь ей рассказывали одну и ту же историю:
– Однажды могучий герой отправился в пустыню и убил там королеву песчаных драконов. – Мама гладила её по голове и мечтательно смотрела на пламя масляной лампы. – Он храбро бился с ней в ночи, пока она не рухнула замертво, а после поскакал домой, прихватив величайшее сокровище, какое только видел мир.
– Где сейчас это сокровище? – спросила Лиана, когда ей было четыре, а потом еще раз, когда ей было пять, и еще чаще она спрашивала об этом в шесть лет. – Можно на него взглянуть?
– Тс-с, – шептала в ответ мама. – Его никому нельзя видеть. Оно в тайнике.
– Так ведь Драконоборец – мой папа. Нарцисса говорит, это странно, раз у него есть большая блестящая штуковина, а мне на неё взглянуть нельзя. Она говорит, что, может, её и нет вовсе или папа её где-то потерял. Нарцисса предложила задержать дыхание, пока вы не дадите мне увидеть сокровище. Я попыталась, но у меня так сильно разболелась голова, что я не буду больше этого делать.
– Сколько же дельных мыслей в голове у Нарциссы, – заметила мама.
– А ты сокровище видела, мамочка?
– Ну разумеется, – отвечала она, однако при этом благодушное выражение на её лице омрачалось мимолетной тенью, и Лиана начинала сомневаться.
Для мамы папа всегда оставался героем, даже когда громко храпел или бурчал из-за того, что в пещерном поместье у них воняет, хотя позже выяснилось, что все из-за пары его шерстяных носков, которые он забыл под ковром. Мама повторяла всем, кто слушал, его рассказы, даже зная, что не все из них правда.
То, что правдой не было, Лиана стала подмечать лет в шесть. Мало того, она удивлялась, как ложь не видят – или закрывают на неё глаза – другие.
Например, отец однажды пообещал жителям Доблести расширить тоннели, устроить множество безопасных и удобных проходов к подземному озеру. Потом, год спустя, показал на старый тоннель, который мама и другие женщины вырыли за несколько лет до того, – и объявил, будто установил в нём подпорки, сделав дорогу безопаснее, просторнее и лучше, а все согласились: о да, восхитительно, и сам Драконоборец – просто чудо! И нарекли проход Тоннелем Драконоборца, хотя коридор ничуточки не изменился.
Как никто не видел, что он – старый? Почему не помнили женщин, так упорно рывших его? Лиана тогда была совсем малышкой, но запомнила, как, стоя в ряду других детей, таскала корзины с землей – туда-сюда туда-сюда – и как мама говорила, что всем будет только безопаснее брать воду, не покидая пределов города. Помнила, как отец закатывал глаза, насмехаясь, дескать, что за глупая затея!
Зато теперь план, видите ли, придумал он, и тоннель назвали в его честь, и все кивают и ликуют … даже мама. Лиана ненадолго задумалась, все ли хорошо у неё с головой.
Она задавала вопросы, из-за которых родители расстраивались и сердились, а учителя отмахивались, дескать, этого «нет в учебной программе», или «вот вырастешь – поймёшь», или «просто сиди тихо и порешай