Я прижимаю разведённые локти к телу и слегка касаюсь пальцами подбородка. Затем поднимаю голову чуть выше и поворачиваю вбок, чтобы большая часть лица оставалась на свету.
– Отлично, – фотограф прячется за камерой и делает очередной снимок, – Опустите локти ниже, мисс Лонг.
Я безукоризненно следую его совету. Опуская руки, я задеваю ткань белоснежного платья с глубоким декольте, и та шуршит, местами образовывая волнообразные складки. Пока я наблюдаю за тем, как они медленно накатывают друг на друга, точно волны, фотограф обращает моё внимание:
– Стойте, – он резко поднимает правую руку. – Замрите.
В тишине раздаётся щелчок – ещё один снимок готов. Я задерживаю взгляд на узорчатом орнаменте на дальней стене. Различной толщины и формы линии, слепленные из гипса и покрашенные золотистой краской, переплетаются между собой, образуя цветочные стебли. В углу подле расположился рояль, на длинной клавиатуре которого разбросаны мятые нотные листы. Корпус, как и лира с клапом, выкрашен в светло-серый и покрыты прозрачным лаком, блестящим на свету.
Когда-то давно у меня была фотосессия в той зоне. Я расположилась на мягкой банкетке и облокотилась на лакированные клавиши, устремив свой взор на ноты. Я разглядывала чёрные кляксы, когда фотографы подолгу подбирали нужный ракурс. Хоть у меня и не было музыкального образования, но, зная название клавиш, пальцами я пыталась наиграть знакомые мелодии.
– Улыбайтесь шире, мисс Лонг, – фотограф делает мне замечание, и я встрепенулась. – Хорошо, так намного лучше.
Когда я начинаю думать о чём-то, то это сразу заметно по меняющемуся выражению моего лица. Широко раскрытые глаза начинают закрываться, улыбка становится заметно тусклее, а руки постепенно опускаются всё ниже.
Главная задача модели – соответствие образу при любых обстоятельствах. Нам нельзя отвлекаться на движения фотографов, на шёпот других девушек, нельзя не вовремя уходить в себя. В этом заключается разница портретной и бьюти-съемки. При бьюти-съёмке модели должны с помощью одной фотографии показать образ, создаваемый десятками профессиональных визажистов и стилистов. При портретной съёмке мы раскрываем себя, выворачиваем души наизнанку перед фотокамерами. Меня же всю жизнь учили скрывать боль за лёгкой улыбкой, скрывать счастье за поникшим выражением лица. Со временем я привыкла.
– Мисс Лонг, соберитесь, – голос фотографа дрожит, и я знаю, что, если бы не хорошая акустика в этом зале, он давно бы сорвался на крик.
Я подтягиваю локти назад и шепчу:
– Извините.
Раздражённый мужчина снова прячется за камерой, чьи габариты намного больше тех, которые я видела раньше.
Должна