– Ага, Нолан превратился в скунса и навонял. Малкольм заставил его убираться, – сказал Саймон, направившись к шкафу.
– Теперь ясно, чем так пахнет, – пробормотал мышонок. – Советую помыться.
– А я советую тебе поспать ещё часок и не ворчать.
Феликс забормотал что-то себе под нос, не возражая, а Саймон взял чистые вещи и пошёл в ванную. Но, закрыв дверь, он направился в соседнюю спальню к Нолану.
Под столом в дальнем углу его комнаты скрывался один из нескольких тоннелей, ведущих наверх, в зоопарк. Несмотря на то, что в Нью-Йорке Логово было одним из самых безопасных мест для анимоксов, оно скрывало немало секретов, и один из них Саймон узнал вскоре после прибытия. Отодвинув стул, он наклонился и открыл потайную панель. За ней скрывался проход – настолько маленький, что Саймону приходилось ползти по нему, но много места ему и не требовалось. Закрыв за собой дверь и погрузившись во тьму, он попытался сосредоточиться. Не прошло и секунды, как его тело стало меняться.
Чем меньше он становился, тем больше расширялся холодный тоннель. Было не больно – скорее, щекотно, особенно когда всё тело покрылось мехом. Лицо удлинилось, появился хвост. На мгновение Саймон потерял равновесие, но не успел даже напрячься, как трансформация завершилась: он превратился в мышь. Саймон не знал, облик каких животных он может принимать, но исключений пока не было ни во время тренировок Нолана, ни во время собственных тайных попыток.
Он побежал по тоннелю, стараясь не шуметь. А как только добрался до выхода, ведущего в самое сердце зоопарка, закрыл глаза и представил себе орла – и тело вновь трансформировалось. Передние лапки увеличились, становясь крыльями, мех сменили перья, а нос с усиками стал крепким клювом. Он выпрыгнул из тоннеля, задевая длинными когтями вымощенную дорожку. Солнце только-только начало подниматься из-за спин небоскрёбов, окружавших Центральный парк, и благодаря обострившемуся зрению Саймон видел всё даже в тусклом сумеречном свете. Покрутив головой, он поискал следы волчьей стаи, патрулирующей зоопарк после закрытия. Но никого не было видно. По крайней мере, никого, кто мог бы его наказать.
Убедившись в своём одиночестве, Саймон расправил крылья и взлетел. Изначально он планировал просто немного полетать над зоопарком, но поднимался всё выше и выше, привыкая пользоваться перьями, чтобы ловить воздушные потоки. Он пролетел над парком, лавируя между деревьями, и сам не замечал, куда направляется, пока не увидел знакомое здание. Его старый дом – тот самый, в котором он жил с дядей Дэррилом с самого детства.
Два месяца назад дядя Саймона умер на крыше Небесной башни, и это были два тяжелейших месяца его жизни. Он безумно скучал по нему, но большую часть времени притворялся, будто всё хорошо, чтобы никто не догадался о глубине его скорби. Иногда у него даже получалось убедить самого себя, что он привык, что самая большая потеря в жизни осталась в прошлом,