Прошел слух о том, что Тони сломал ногу. Узнай люди правду, мы бы моментально лишились работы у Доллардов. Туберкулез – жутко заразная штука. К счастью, никто из нас не подцепил его от Тони, хотя, по-моему, на матери болезнь все же сказалась и много лет спустя ускорила ее кончину. Было трудно держать все в тайне. Соседи из добрых намерений заходили проведать Тони, и тогда Дженни или Мэй выбегали во двор и придумывали всяческие отговорки:
– Извините, он сегодня неважно себя чувствует. Спасибо, что пришли.
– Нога ужасно болит. Я передам, что вы заходили. Ему будет очень приятно.
– Он сейчас делает упражнения, которые прописал доктор. Тони очень расстроен.
Потом люди наверняка стали догадываться, в чем дело, однако напрямую нас никто не спрашивал.
Тони оставался один только по воскресеньям, когда мы уезжали в церковь. И даже эти два часа вдали от дома все равно посвящались только ему. Во время причащения я просил Бога помочь брату. Не сомневаюсь, что стоявшие по бокам от меня родные молили о том же.
Доктор посоветовал кормить его «питательными» продуктами и каждый день давать ему стаут, чтобы организм получал железо. Тони был в восторге от таких рекомендаций врача, правда, все это стоило много денег. В те времена питательной едой считалось красное мясо и овощи, а мы в основном ели то, что росло на огороде – картошку, капусту, морковь. По двору бегало несколько кур, так что достать белое мясо было нетрудно. Как только какая-нибудь старая несушка переставала давать яйца, она оказывалась у нас на столе. С красным мясом дела обстояли сложнее, и все-таки иногда откуда-то появлялся небольшой кусочек. Мы все до последнего грамма отдавали Тони, хотя, пока мясо жарилось в духовке, слюнки у нас, конечно, текли. Однажды вечером я пришел к брату, и он с заговорщицким видом попросил меня закрыть за собой дверь.
– Держи-ка, Здоровяк, съешь немного, – сказал он, когда я задвинул щеколду. Тони разжал кулак, и я увидел замотанный в платок ломоть говядины. Наверное, еще с обеда остался.
– Тони, ты что, мне нельзя брать твою еду.
– Господи, да ее в меня насильно запихивают. Ты глянь на этот кусок! Будто целую корову вывалили на тарелку. Возьми, я припас специально для тебя.
– Меня прибьют за такое.
– Не переживай, остальные тоже понемногу откусывают. Когда обед приносила Дженни, в мясе явно была проедена дырка, – улыбнулся Тони. – Ради бога, ешь уже. Ты ведь теперь, считай, на двух работах – только закончил в том доме и сразу помогать нашему старику.
Все доктора Ирландии ужаснулись бы, увидев, как я беру с его грязного платка кусочек мяса – остывший и помятый, но все равно такой божественный на вкус.
Тони столько лет водил меня в школу, помогал и поддерживал, что теперь я чувствовал