Каким образом секретная подстанция заканчивает свои дни в такой дыре, можно только гадать. Как она получила ироническое прозвище Гавань – еще одна загадка. Существует теория, что здесь была конспиративная квартира для захваченных немецких шпионов во время Второй мировой войны; согласно другой теории, бывший шеф держал здесь свою любовницу; а третья утверждает, будто Контора, постоянно меняя правила игры, объявила, что из соображений безопасности лучше всего разбросать свои подстанции по всему Лондону, а когда от этой устаревшей доктрины отказались, про мало-значительную Гавань просто забыли.
Я поднимаюсь по трем растрескавшимся ступенькам. Обшарпанная дверь открывается передо мной раньше, чем я успеваю вставить старый ключ. На пороге стоит некогда грозный Джайлс Уокфорд, растолстевший, со слезящимися глазами, а ведь в свое время был одним из самых толковых кураторов в нашей конюшне и всего на три года старше меня.
– Дружище! – восклицает он сипловатым голосом, обдавая меня парами вчерашнего виски. – Всегда точен как часы. Салям, сэр. Какая честь! Лучшего кандидата мне на смену не придумаешь.
Он знакомит меня со своей командой, по два человека в комнатках над и под узкой деревянной лестницей.
Игорь, депрессивный шестидесятипятилетний литовец, во времена холодной войны контролировал лучшую за всю историю Конторы балканскую сеть, а сейчас на связи с наемными работниками иностранных посольств – уборщиками, швейцарами и машинистками.
Марика, эстонка и, по слухам, любовница Игоря, вдова вышедшего на пенсию агента, умершего в Петер-бурге, тогда еще Ленинграде.
Дениз, толстая и коренастая, вспыльчивая русскоговорящая шотландка с норвежскими корнями.
И наконец, юный Илья, востроглазый русскоговорящий англофинн, которого я лично завербовал как двойного агента в Хельсинки пять лет назад. Он продолжил работать с моим преемником под обещание британского гражданства. Поначалу Контора не желала с ним иметь никаких дел. Только после моих настойчивых обращений к Брину Джордану его согласились взять на низшую должность в разведслужбе: младший делопроизводитель с допуском класса С. Он встречает меня радостными финскими восклицаниями и русскими объятиями.
А на втором этаже, приговоренная к пожизненной безвестности, сидит совсем уже мелкая шушера, помощники делопроизводителей – билингвы с базовой оперативной подготовкой.
Большая экскурсия закончилась, и я уже начал сомневаться в существовании обещанного мне второго номера, когда Джайлс чинно постучался в дверь из матового стекла, соседствующую с его промозглым кабинетом, и вот, похоже, в бывшей комнате для прислуги я впервые вижу Флоренс: молодая, ладная, с открытым лицом, бойко говорящая по-русски, второй год стажерства, недавнее приобретение Гавани и, если верить Дому, ее главная надежда.
«Тогда