Артур возился в песочнице у школы в полном одиночестве: из-за скупости и гордыни мальчик лишил себя общества друзей.
– Привет, Артурка. Дай прокатиться, – пошел я в наступление.
– Не дам. – Пузырь даже не шелохнулся.
Это было ожидаемо. Я присел на край песочницы, достал из кармана брюк последнюю пластину жвачки и медленно развернул. Артур замер. Его маленькие, похожие на пуговицы глаза воссияли надеждой. Бросив велосипед, он потянул пухлую ручонку за Wrigley’s. Тогда я в мгновение ока отправил резинку в рот – целиком, без остатка. Пузырь был явно шокирован моим неожиданным эгоизмом. Он еще не знал, что я готовлю для него сюрприз куда более изощренный.
– Хочешь жвачку? – (Какое же это удовольствие – видеть на лице Пузыря обиду.) – Я знаю, где достать еще. И не одну штуку, а целую пачку!
Для большего эффекта я начал чавкать, разбрызгивая слюни. Чавк-чавк. Чавк-чавк.
– Давай договоримся. Ты мне даешь прокатиться, а я признаюсь тебе, в каком месте забрать жвачку.
– Хорошо! Я соглашаюсь! – завопил Пузырь.
– Тогда подожди минутку. Я зайду за школу, встречу приятеля, у которого беру жвачку, договорюсь, что ты подойдешь. Подождешь?
Пузырь оказался полностью в моей власти. Он безоговорочно доверился малолетнему дилеру.
За углом школы я проторчал пару минут. Не знаю, как мне удавалось сдержаться, чтобы не расхохотаться на весь район. Обуздав эмоции, я вернулся к мальчику с велосипедом:
– Ну все, я договорился. Теперь дуй, забирай жвачку.
Артур схватился было за велосипед и начал усаживать булки на сиденье. «Вот же ленивая задница, – подумал я. – И трех шагов не может без колес». А вслух произнес:
– Эй, а велик оставь! Я покараулю.
Пузырь нехотя, но все-таки бросил горячо любимый «Школьник».
Только Артур Арутюнов скрылся за кирпичной стеной школы, я запрыгнул на велик. Полный вперед! Отступать некуда!
По разработанному плану я мчу мимо сараев и вдруг вспоминаю: «Я же умею ездить на велосипеде!» Бабах! Тут же падаю плашмя на землю. Локти и колени в кровь – до чего жгучая боль! Поднимаюсь – и снова на педали. Руль болтает в разные стороны, держать равновесие мне не по силам. Тогда прибавляю скорости, прорываюсь дальше и тут… От резкого толчка тело скидывает с драндулета, и я снова грохаюсь. Распластываюсь на земле, как коровья лепешка. Я и не подозревал, что управлять велосипедом такая мука. Как толстяк удерживает этот невозможный проклятый руль? Но я укрощу тебя, строптивая железяка!
Насколько я был смел, настолько и зол. И уже через несколько минут мои тощие ноги крутили скользкие