– Ровена, предупреждаю в последний раз, если замечу или заподозрю тебя в попытке к бегству, то непременно свяжу, а если мне придется ещё и по лесу гоняться за тобой, то к тому наказанию, которое тебя ждёт за побег из замка, прибавиться ещё и этот побег. Я ведь тебя предупреждал и притом не раз, что за побег тебя ждёт наказание.
Гнев поднялся в сердце девушки, мало того, она унижена тем, что распиналась перед Джеральдом, какой душка Питер и как этот негодяй ей не безразличен, этот самодовольный, напыщенный тип к тому же стал свидетелем её унижения, так он вдобавок угрожал ей каким-то глупейшим наказанием.
Она подняла к нему перекошенное от гнева лицо.
– Да кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать? Что себе возомнил? Я сама себе хозяйка, куда хочу туда и иду. Куда пожелаю туда и побегу.
Питер положил ей свою руку, оставшуюся в перчатке на плечо. Она тяжелым грузом придавила девушку, а когда он сдавил пальцы, боль пронзила Ровену, но она, стиснув зубы, молчала. Питер, слегка ослабив хватку, боясь, что делает девушке очень больно, произнес:
– Ровена, запомни, ты моя пленница, и повтори это за мной.
– Вот ещё, больше мне делать нечего, как за тобой повторять всякий вздор.
Он вновь стиснул её плечо, поражаясь её упорству, но она не проронила ни звука, а лишь попыталась освободиться, ежась от боли, но продолжала упрямо молчать.
– Ровена, повтори, – требовательно прорычал Питер.
Она ещё упрямее его. Питер видел, что из её глаз вот-вот польются слёзы, недовольный собой, что приходиться идти на уступки этой девчонке, убрал руку с её плеча, тем самым признав своё поражение. Твердости духа, несмотря на вот-вот готовые пролиться слёзы, ей не занимать, с уважением подумал Питер. А Ровена почувствовала хоть маленькую, но победу, несмотря на боль в плече, улыбнулась, когда Питер отвернулся от неё и стал разговаривать с Томасом. Уже появились и другие воины, которых он отправил в аббатство за Анфред и остальными воинами Джеральда, призывая их не делать глупостей. Послышался голос Джеральда, который лежал прижатый одним из воинов к земле, он обращался к Ровене.
– Ну, что, голубушка, довольна. Я предлагал тебе всё, что у меня есть, мой замок, мои богатства, моё имя, стать моей женой. Моей леди, а ты предпочла остаться пленницей.
Он громко засмеялся, и в его смехе слышалось отчаяние побежденного и досада, вызванная упрямством Ровены. Согласись, она