На жизнь свою, мы говорим:
«Весь мир бардак, все бабы – б…!»
И коли так все, в самом деле,
То правды этой – днём с огнём…
Пусть жизнь кому-то жестко стелет,
А нам
Своя рубашка ближе к телу,
Свою ж рубаху
не порвём!
Однако, нам упрёк не бросят,
Что мы трусливы иль скупы:
Наш интерес
с народным сросся —
Как все так непременно – мы!..
Вперёд не лезем.
На задворках
Не нам
бронировать места.
Не дети жить по поговорке:
«Башка в кустах, иль грудь в крестах».
Из кожи лезть – недолго вылезть.
А голыми – не короли.
Мы век
на середине были,
Нас «верх» и «низ»
лишь златом крыли,
А коль и с краю – не в пыли.
Мы, мыля голову идеей,
Не забываем о глазах
И нас любое солнце греет,
Любые
в спину нам ветра.
Живем… за пазухой храня,
Как индульгенцию свой лозунг…
Не лозунг даже – он броня!
И не броня он – наша поза…
11 мая 1982 г.
БУМЕРАНГ
Старость – не радость?
И я не подарок!
Нам не сойтись,
как закату с рассветом;
Не совместиться,
как джунглям кошмара
И развесёлым грёзам поэта!..
Тридцать два лишь,
но обсосано сердце, как кость,
Болью…
Откуда же столько боли!?..
Врешь!
Вознесенский, —
Я в мире не гость —
Узник!
Да, узник
покорный, как кролик!..
Яма всё ближе,
всё ближе,
всё ближе!
Уж…
Дует сырым на меня ветерком…
Я знаю! —
не зря мою шкуру так, лижет
Ужас шершавым своим языком…
Будет премьера!..
Без дублей,
без пробы…
Уж…
Где-то готовы лопаты и доски…
Уж…
Где-то в вагонах идут папироски
Те, что окурками лягут под гробом…
Мир – моя клетка, моя одиночка.
Жизнь – мой угрюмый холодный мясник…
Кто же поставит
последнюю точку?
Кто же загасит останки Весны
В сердце моём
кофеином прожжённом,
В сердце искусанном
памятью смрадной?..
Всё за плечами: и бляди, и жёны,
Вера, надежды, любовь и иконы,
Только вот нить не имел Ариадны…
Были дороги
на тропы похожие.
Был