– Сен-Лу прав, и весьма вероятно, что ближайший устав полевой службы будет носить черты этой эволюции, – сказал мой сосед.
– Я не досадую на твое одобрение, так как твои суждения, видимо, действуют сильнее на моего друга, чем мои, – со смехом сказал Сен-Лу, оттого ли, что зарождающаяся симпатия между его товарищем и мной немного раздражала его, или же оттого, что считал долгом вежливости ее санкционировать этим официальным признанием. – Кроме того, я, может быть, преуменьшил значение уставов. Их подвергают изменениям, это верно. Но пока что они руководят военной обстановкой, планами кампании и концентрации вооруженных сил. Если они отражают неправильную стратегическую концепцию, то могут оказаться исходным моментом поражения. Все это вещи, пожалуй, чересчур технические для тебя, – заметил он, обращаясь ко мне. – Главное, уясни себе хорошенько, что фактором, наиболее содействующим развитию военного искусства, являются сами войны. В течение кампании, если она сколько-нибудь продолжительна, одна из воюющих сторон сплошь и рядом пользуется уроками, которые ей дают успехи и промахи противника, совершенствует его методы, причем и противник, в свою очередь, не отстает. Но все это дело прошлое. Вместе с ужасающим прогрессом артиллерии будущие войны, если только они будут, окажутся настолько короткими, что, прежде чем воюющие стороны успеют извлечь из них урок, уже заключат мир.
– Не будь таким обидчивым, – сказал я Сен-Лу в ответ на то, что он говорил перед этими заключительными словами. – Я тебя слушал во все уши!
– Если ты обещаешь впредь не сердиться по пустякам и мне разрешишь, – сказал приятель Сен-Лу, – то я добавлю к сказанному тобой, что если сражения подражают друг другу и друг на друга накладываются, то происходит это не только вследствие планов военачальника. Может случиться, что какая-нибудь его