– Ты знаешь, Александр Христофорович, – устало ответил Дубельт. – Ты все знаешь. Они хотели как лучше. Хотели Константина, конституции, новой России. Их должно было покарать за мятеж, устроенный в переломное время. Но только за это.
– Кто это говорит? – спросил Бенкендорф, поворачиваясь к Дубельту. – Человек, которого считают главным душителем идей? Не ты ли так оригинально объявил Чаадаева умалишенным? Не ты ли отправил Лермонтова на Кавказ?
– И вернул по просьбе его бабушки.
– А закрытие «Московского телеграфа»?
– И ходатайствовал о назначении Полевому пенсиона, – возразил Леонтий Васильевич.
– Вот видишь, Лео. – Александр Христофорович положил ему руку на плечо и пристально взглянул в глаза. – Ты же сам начал карать за идеи, но при этом не перестал видеть в них людей.
Он сильнее сжал плечо своего подчиненного.
– А конфискация бумаг Пушкина после его смерти? – спросил Бенкендорф с тонкой улыбкой.
– В Третьем отделении они будут сохраннее и не попадут в руки нечистоплотных издателей, как это было с бумагами Лермонтова.
– Ты имеешь в виду свой тайный архив? – усмехнулся Бенкендорф.
Дубельт помотал головой.
– Этого вы знать не можете, – сказал он призраку шефа. – Этого никто не знает.
– Архив, в котором хранится железная коробка с картотекой Архарова? – спросил Александр Христофорович.
Вот!
Дубельт откинулся на спинку сиденья и глубоко вздохнул. Вот! Он дернул за шнур звонка. Окошко со стороны кучера откинулось.
– Поезжай к библиотеке! – приказал Леонтий Васильевич.
Он поднялся на самый верх – туда, где под крышей императорской библиотеки находилась квартира ее смотрителя – знаменитого баснописца Ивана Андреевича Крылова. Дубельт знал, что в скором времени из печати должно выйти полное собрание сочинений литератора – он лично прочитал цензорский экземпляр.
Дверь квартиры наверху открылась, и из нее вышел невысокий худой мужчина с вытянутым лицом и печальными глазами. В руке он нес большой саквояж из сильно вытертой кожи. Мужчина прижался к стене, чтобы пропустить поднимающегося Дубельта. Леонтий Васильевич прошел мимо, но потом остановился и проводил взглядом спускающегося человека.
На пороге появилась прислуга – круглолицая девушка, лицом очень похожая на Крылова.
– Иван Андреевич дома? – спросил Дубельт.
– Хворает, – услышал он в ответ.
– Это был доктор? – жандарм указал на