– Этот ребенок иногда взлетает к потолку и каждые две-три недели во сне поджигает свое одеяло, – напомнил Алек.
– Очередной аргумент в пользу магического прогулочного шара, – заметил Магнус. – Своего рода защитный экран. Мне бы очень не хотелось, чтобы Макс снова лишил наших соседей кабельного телевидения.
– Ну так вот, у моей матери нет магического шара для хомяков, – строго сказал Алек.
Магнус выкатил Макса в коридор, к полному восторгу последнего, и крикнул бойфренду:
– Она же Сумеречный охотник! Предполагается, что она знает, как обращаться с магами. В конце концов, она вырастила тебя! – Он сунул голову в дверь и добавил, приподняв брови: – Более того: она вырастила Джейса.
– Ладно! – рассмеялся Алек. – Твоя взяла. Сейчас я ей позвоню.
Им понадобилось двадцать минут на то, чтобы упаковать свою одежду, оружие и кое-какие мелочи, а потом еще два часа они собирали имущество Макса, разбросанное по всей квартире. Магнусу и Алеку почему-то казалось, что у их годовалого сына не так уж много вещей, но когда они принесли самые необходимые детские принадлежности в спальню, получилась громадная куча всякой всячины. Здесь были: легкая прогулочная коляска, складная кроватка-манеж, гора одежды, увесистая коробка с банками детского питания и самое главное – черная сумка, в которую Магнус сложил любимые игрушки и иллюстрированные книжки сына. Он также добавил компоненты для некоторых полезных заклинаний, нейтрализующих опасные чары Макса.
В конце концов, выудив из сумки упорно сопротивлявшегося Председателя Мяо, который во время сборов успел забраться туда и уснуть, они покинули квартиру и отправились в Институт.
Нью-Йоркский Институт представлял собой мрачный старинный замок, гордо возвышавшийся в окружении небоскребов из стекла и металла. Магнусу нравились церкви Нью-Йорка, воздвигнутые в самом центре мегаполиса, нравились эти островки спокойствия, где можно было отвлечься от мирской суеты и предаться возвышенным мыслям. Может быть, именно поэтому он всегда находил привлекательной склонность Сумеречных охотников слишком серьезно воспринимать себя и свою роль защитников человечества. О, при соответствующих обстоятельствах они могли шутить и смеяться над собой и своей деятельностью, и Алек не был исключением. Но даже в моменты беззаботного веселья Институт служил нефилимам напоминанием о том, что они – потомки Ангела и пришли на эту Землю с высокой миссией.
Чародеи являлись народом намного более эгоистичным и непостоянным, нежели Сумеречные охотники, и гораздо менее организованным. Иногда Магнус считал, что это к лучшему, но иногда такая черта могла сыграть с ними дурную шутку. Сама идея «Верховных Магов» возникла как нечто несерьезное, вроде игры. Этот ничего не значащий титул присваивали себе чародеи шестнадцатого и семнадцатого столетий, сумевшие добиться высокого положения в обществе простых