– Нет! – воскликнула она. – Я не смирюсь! Я люблю Марека и буду любить его вечно! До самой смерти! Он – моя единственная любовь! Одна на всю жизнь!
– Ну и глупо! Он умер. Понимаешь? Умер! А ты – жива. И надо продолжать жить.
– Моя жизнь кончилась…
– А моя – нет. И я намерен жить дальше! И любить.
– Вот и живи. – Агния отвернулась, сердито глядя на подъездную аллею и примыкавшее к храму кладбище Невинных Душ. К нему вели два подхода – со стороны храма, то есть в двух шагах от ступенек, и с противоположной стороны, от высокой ограды и окраинных улиц. – А меня оставь моей судьбе!
– Чахнуть в четырех стенах, проливая слезы и предаваясь скорби? Нет уж.
– Уйди! И забери свой платок!
Скомкав надушенный фиалками и жасмином кружевной лоскуток, она швырнула его в лицо Ариэла.
– Платок? – Он ловко поймал влажный комок. – Но он не мой! – развернул отороченный кружевом прямоугольник, внимательно осмотрел вышитую в уголке монограмму. – «О. Л.» Интересно, кто это такая? Может быть, Оливия Лаймери? Или Октавия Лансеро?.. Хм… – Он понюхал краешек. – Нет, по-моему, это все-таки герцогиня Ольторн… Как там ее звали? Лариса?
Агния с изумлением смотрела на этого наглеца и циника. А тот, поймав ее взгляд, вдруг улыбнулся и небрежно сунул платок в карман с таким видом, словно это была простая тряпочка:
– Ты ревнуешь?
– Нет. – Она отвернулась. – Ты мне безразличен. И оставь меня! Мне надо к Мареку.
– На могилу?
– В гости! – воскликнула она, чувствуя, что еще чуть-чуть – и расплачется снова.
Взгляд зацепился за продавщицу, у ног которой стояли две большие корзины, полные ярко-желтых и ядовито-розовых лохматых осенних цветов. Агния со всех ног кинулась к продавщице, но Ариэл ее опередил. В три прыжка обогнав спутницу, он бросил торговке империал, выхватил из корзины несколько цветов и быстро протянул их ошеломленной его поступком женщине. Цветы Агния не приняла.
– Прости меня. У меня не хватило духа прийти на твою свадьбу. У меня не нашлось времени как подобает проводить в последний путь Мара, но никогда не поздно признавать свои ошибки…
– Признавать, может, и не поздно. А вот исправлять…
– Не будем здесь ругаться. – Ариэл взял ее под локоть. – Пойдем лучше к нему!
Агния смирилась и безропотно позволила увлечь себя по дорожке.
Вблизи храма могилы были старые. Многие каменные плиты глубоко ушли в землю, некоторые надгробные камни были покрыты мхом и серо-желтыми пятнами лишайника. Старые деревья смыкали ветви над ними, роняя первые осенние листья. Общий День поминовения еще не настал, и большинство могил выглядело неухоженными. У братьев-молельщиков не хватало рук, чтобы обихаживать все огромное кладбище – ведь они должны не только порядок наводить, но и молиться над покойниками и утешать скорбящих родственников.
Ариэл крепко держал одной рукой Агнию за локоть,