Сколько времени уже длится депрессия? Месяц? Полгода? Год? – волосы отросли и скатались, словно пакля, ногти… да, когда-то она умела следить за собой, по пять раз на дню меняла прическу, ходила в фитнес-клуб, плавала в бассейне. Она была красива, и мужчины оборачивались, глядя ей вслед, когда-то ей было, для кого жить, кому нравиться, теперь…
Сколько времени еще во сне она будет видеть эту проклятущую катастрофу, когда их с Димкой машина кувыркалась, летя вниз под гору, а она орала, захлебываясь собственным криком, орала каждое мгновение, ударяясь о стены и потолок. Орала, пока в легких не закончился воздух от внезапного удара.
Аня прекрасно помнила этот момент, а дальше – обрыв. Как выбиралась из уже дымящейся машины, как бежала прочь, позабыв о раненом Димке. Не помнила и взрыва. Ничего не помнила.
Проще всего было думать, что на самом деле ее выбросило из машины, что она вылетела в жаркую южную ночь уже будучи без сознания. Никто в целом мире не мог обвинить Аню в том, что она была как-то повинна в смерти Дмитрия. Что не пришла на помощь, не вытащила, даже не попыталась… Простое стечение обстоятельств.
Да что там говорить, что никто не мог – ни у кого духу бы не хватило сказать, что молодая, только что вышедшая замуж девушка могла пожелать смерти своему любимому. Язык не повернулся бы произнести такое!
Анна поднялась и, превозмогая головную боль, добралась до холодильника, в котором стояла бутылка минералки. Крышка легко крутанулась на месте. Не тратя силы на поиск стакана, она с жадностью припала к горлышку, не останавливаясь, пока не выхлестала половину.
«Собраться и поехать на кладбище, – выродила она первую трезвую мысль. – Сначала на кладбище, а потом в церковь».
Она уже давно почти ничего не ела, впрочем, чувство голода не появлялось. Безуспешно подружка Тоська притаскивала ей фрукты, пыталась увлечь разговорами о поездках заграницу, о работе, знакомых… смешно… какая заграница? Какая работа? Нет его – значит, нет ее.
Впрочем, на кладбище съездить все-таки надо. Не по-человечески это как-то, валяться здесь в тепле и уюте, когда он там совсем один…
Да, доползти до кладбища и…
Аня медленно натянула джинсы, которые сделались ей велики в талии и бедрах и пузырились на коленях, длинный джемпер с горлом, повязала голову черным платком, сунула ноги в кроссовки и – последний штрих – напялила на лицо черные широкие очки «черепаха Тортилла» – хит прошлого сезона. Из зеркала на Аню глянул полутруп с бледным, распухшим от слез лицом. Существо без возраста, хотя, возможно, возраст ей все-таки дали бы: лет сорок в самом лучшем случае. Сорок, когда в реальности едва перевалило за двадцать. Так дела пойдут – менты начнут придираться, что паспорт фальшивый.
Хотя какая разница?
Не торопясь, она сунула в сумку кошелек, подобрала с пыльной полки неожиданно тяжелую связку ключей. Охая, точно вдруг состарилась