От Ани не укрылось, что на самом деле отец шокирован ее видом, но решила не обращать на это внимания, какая разница, как кто выглядит, в конце концов.
– Давно у тебя это чудище? – кивнула она в сторону бульдога, занимая позицию слева от отца.
– Цербер? Давно… – отец почесал в затылке, – с июня, пожалуй. А ты, что ли, не видела?
Аня отрицательно помотала головой, беря отца под руку.
– Ну да, ну да. Ты же ко мне почти не заходила до свадьбы… а потом и вовсе… – он умолк, поглядывая на обнюхивающего столб Цербера. – А я вот один да один, решил по-стариковски себе друга завести.
– В смысле купить? – уточнила Аня.
– Купить, не купить. Друг у меня помер, а вдова боялась с Цербером наедине оставаться. – Он пожал плечами. – Всем звонила, через Интернет сообщения слала, мол, заберите собачку, кто может. Решился один спортсмен, но сам приехать не мог. Вот она мне и позвонила. Отвези, говорит, пса. Я и согласился, пока берут. Приехал к ней, а Цербер в бывшем кабинете моего приятеля лежит, черный, несчастный, а из глаз слезы, что горох.
Глянул я в глаза собачьи – и сам не удержался, заплакал. Такое горе, мало того, что хозяина потерял, так еще из дома гонят. Забрал я его, к себе привел. Никакому спортсмену, ни черту лысому не отдал. И не отдам. С тех пор мы вместе.
Хочешь погладить?
Аня с симпатией посмотрела на осиротевшего пса, но, на всякий пожарный, гладить чужую собаку все же не стала.
– Одно плохо, Анечка: Цербер ко мне попал уже больным. Слышал, что друг мой его будто бы раз в месяц к ветеринару возил, лекарства какие-то были прописаны. Да только
– Сам бы сводил. – Медленным шагом выгуливая Цербера, они дошли до девятиэтажки, в которой жил отец.
– Что ж я, изверг? Больного пса к врачу не сводить! Да только не находят у него ничего, а собака меж тем помирает. Вдова говорит, порошки какие-то нужны. Что покупают их в обычной аптеке. Заказывают, в смысле, и никакого особенного рецепта не нужно, но только ни названия, ни адреса ветеринара у нее не осталось. И спросить не у кого.
– Спроси у… – Аня нащупала в кармане черную, словно бархатную монету, покрутила ее в пальцах.
– У кого? – Отец свистнул Церберу и, взяв его за ошейник, вошел в подъезд. Аня следовала за ними.
– Да так. – Она напряженно думала. – Что, если дать отцу одну монету? Всего одну, чтобы только позвонил другу и спросил телефон ветеринара или название лекарства. Дать одну и сказать, что больше уже не будет. Нет, у отца больное сердце, и если он услышит голос покойного друга, нового инфаркта не миновать.
– Я, собственно, хотела попросить у тебя в долг, – она опустила голову. – Правда, когда отдам, пока сказать не могу… Только вчера первый раз на улицу выбралась.
– Пьешь? – Перед ними открылись двери лифта, и отец пропустил вперед Цербера, после чего зашел сам, отгораживая собаку от дочери.
– Минералку, –